Вениамин Ковалев - Цитадель Люцифера. Том II

А в 1963 г. эта формулировка снова изменилась: «Этот банковский билет является законным платежным средством для всех обязательств, частных и государственных». Эта банкнота уже не была погашаема «законными деньгами» и вопрос о «законности» старых денег теперь является спорным. Но что более важно, банкнота теперь являлась «долговой распиской». Это означало, что этот доллар был позаимствован у тех, кто имел исключительное право печатать бумажные деньги и был способен ссужать их правительству США . Банкнот указывает источник заемных денег:

Федеральную Резервную Систему (верхняя строчка банкноты гласит: «Банкнот Федерального Резерва»). 14 14 При написании этого раздела были использованы материалы: Мюррей Ротбарт: «История денежного обращения и банковские дела США. От колониального периода до Второй мировой войны ». 2005 г.; Из лекций академика К. П. Петрова: «Управление в глобальном историческом процессе»; «Достачно общая теория управления » . dvd, 2005 г.; Джон Перкинс: «Исповедь экономического убийцы»

В 1971 г. ФРС отказались от золотого обеспечения доллара, по-прежнему оставаясь мировой резервной валютой. А началось все вот с чего: весной 1965 года в нью-йоркском порту стало на якорь французское судно. Так началась война. Корабль не был боевым, но в его трюмах находилось оружие, при помощи которого Париж надеялся одержать победу в финансовой схватке с Америкой. Французы привезли в Штаты долларовых купюр на 750 миллионов с тем, что бы обменять их, как и положено, на золото. Американцы, было, приняли это за шутку, президент де Голь сказал, что шутить не собирается, и потребовал доллары обменять на золото, как это и требуют международные законы. Американцы долго упирались, но, в конце концов, были вынуждены уступить.

Президент Франции, вовсе не собирался покушаться на золотой стандарт, обеспечивавший устойчивость мировой финансовой системы. Как раз напротив – в его планы входило закрепить за золотом, а не долларом роль всеобщего эквивалента.

Все началось 4 февраля 1965 года.

«Трудно представить себе, чтобы мог быть какой-то иной стандарт, кроме золота, – просвещал журналистов на своем традиционном брифинге в Елисейском дворце президент Французской Республики. – Да, золото не меняет своей природы: оно может быть в слитках, брусках, монетах; оно не имеет национальности, оно издавна и всем миром принимается за неизменную ценность. Несомненно, еще и сегодня стоимость любой валюты определяется на основе прямых или косвенных, реальных или предполагаемых связей с золотом».

Генерал в своей классической манере – медленно и важно – читал по бумажке, но по всему чувствовалось, что текст этот знаком и близок ему до каждой запятой. Де Голль обвел взглядом поверх очков полный зал Елисейского дворца и продолжил сухим, отработанным голосом:

«В международном обмене высший закон, золотое правило, здесь это уместно сказать, правило, которое следует восстановить, – это обязательство обеспечивать равновесие платежного баланса разных валютных зон путем действительных поступлений и затрат золота».

Едва создатель Пятой республики прекратил говорить, представители прессы ринулись прочь из зала к телефонным аппаратам, установленным рядом. Все понимали: только что официально объявлена война. Война доллару. Де Голль предлагал не признавать послевоенного передела финансового мира в пользу доллара в качестве главной валюты, практически приравненной к золоту, призывал вернуться в международных расчетах к системе, существовавшей до мировых войн . Иначе говоря, вернуть классический золотой стандарт, когда любая валюта только тогда имеет реальную стоимость, когда в буквальном смысле ценится на вес золота.

«Старик окончательно спятил», – ахнул в Белом доме президент США Линдон Джонсон, которому принесли присланную из посольства в Париже депешу с отчетом о пресс-конференции де Голля. Американцы, разрывавшиеся между войной во Вьетнаме и проблемами в Карибском бассейне, надеялись, что антидолларовая риторика французского лидера останется только словами. Разве не он сам говорил: «Политик до такой степени не принимает на веру свои слова, что всегда удивляется, когда другие понимают его буквально»? Но на этот раз все складывалось иначе. Генерал, откровенно тосковавший по имперскому прошлому Франции, готовился к «золотому Аустерлицу».