Марианна Федорова - Игнач Крест

- Узнав об этом, - добавил староста Бирюк, - мы тогда послали за ним, с великой честью призвав на княжение, а Святослава с дружиной засадили во владычином дворе, доколе будет управа над ними. Мстислав Удалой пришел и сел на княжеский стол, а мы были рады-радешеньки.

Тут Трефилыч не выдержал и тоже стал вспоминать:

- Я вот хорошо помню, как в тот год, когда в феврале месяце в первый день, в неделю сыропустную*, гром был по заутрени и все его слышали и змиев видели летящих…*

- Как же, было, - солидно подтвердил Евлампий, - и гром слышали, и змиев видели.

- В тот день я и родилась, когда знамение это было, - вздохнула Александра.

- В етот самый год, - продолжал старый рыбак, хитро прищурившись, - князь Мстислав с новгородцы на чудь и ереву* пошли и сквозь землю чудскую к морю вышли. Стали мы тогда под городом Воробиином, и чудь поклонилась князю. Мстислав наложил на них дань и дал новгородцам из нее две части, а дворянам только одну часть. Вот после етого я и хозяйством своим смог обзавестись…

* Ч у д ь и е р е в а - древнее название угро-финских племен, живших на территории нынешней Эстонии.

- Ладно, друже, - не стала вступать в спор о достоинствах и недостатках Мстислава Удалого Александра, - давайте лучше послушаем, что с князем Андреем дальше было.

- Взял Мстислав Удалой двух человек из своей дружины, и мы тайно выехали из стана, - продолжил прерванный рассказ князь Андрей. - Проехали мы не так уж и далеко, как увидели мерцание костров. Велел мне Мстислав подобраться к ним поближе, чтобы все разведать. Когда я рассказал ему, что тысячи тысяч воинов около этих костров готовят оружие к бою, понял он: предстоит великая сеча, вернулся к своей дружине и велел поскорее вооружаться, но другим князьям ничего не сказал, не предупредил, потому что между ними была большая распря, особенно с Мстиславом Черниговским да с Мстиславом Романычем Киевским…

Тут князь Андрей не выдержал и ударил со всей силы кулаком по дубовым доскам стола, так что вся посуда подпрыгнула.

- Распря! Из-за этой распри разбили нас тогда при Калке, и сейчас орда Батыя бьет князей поодиночке. Доколе еще будут Русь терзать междоусобицы?!

- Ну а дальше-то что было? Как ты в таурменское войско попал? - раздались нетерпеливые голоса.

- А дальше и вспоминать не хочется. Кончилась моя жизнь, кончилась моя свобода… Отца убили в битве, меня взяли в полон. После победы при Калке пошли поганые вверх по Днепру, а нас гнали впереди себя. Напали и на наш детинец. Все сожгли, разрушили, всех перебили. Так погибли и мать с сестрой. Потом таурмены решили избавиться от пленных, однако тем, кто владел каким-нибудь ремеслом, даровали жизнь. Узнав, что я умею ковать оружие, отправили они меня в свою столицу Каракорум, где рабом-оружейником я и пробыл целых четыре года, пока не началась у них последняя война за покорение Тангутского царства, что находится между Китаем и страной Тибет, лежащей высоко в горах. Сам великий хан Чингис был еще жив и возглавил поход. Но тангутцы, которые сродни половцам, отчаянно защищались, много досадила ему и лихая тибетская конница, бившаяся на стороне Тангута. Из-за больших потерь эзэн хан* Чингис требовал все новых и новых воинов. Так и я оказался однажды в его войске.

Мне тогда было все равно, против кого биться, лишь бы избавиться от рабства. Храбро сражаясь, я мог завоевать почет и уважение. Что я и делал. Это заметил мой воевода менган-у-ноян, что по-нашему тысячник, и вскоре сделал меня джаун-у-нояном, то есть сотником. А потом призвал меня сам Повелитель вселенной Чингис и велел провести скрытно через горный перевал в Тибет три сотни чэригов. Мы должны были соединиться с отрядом, который шел с другой стороны, и замкнуть кольцо вокруг одного из тибетских городов, продолжавших сопротивление. Так он решил расплатиться с ними за то, что они помогали Тангуту.

На перевале нас застал снежный буран и лавины. Я приказал бросить тяжелые пороки, камни для метания, все, кроме теплой одежды, личного оружия и брашны. Отряд, освобожденный от огромных тяжестей, осилил перевал, и мы благополучно спустились в долину и соединились со всем войском. После штурма и взятия города меня снова вызвал к себе Чингисхан и пожелал узнать: как я смел побросать снаряжение и этим нарушить его приказ - приказ самого Повелителя вселенной? Я сказал, что не нарушал, а выполнял приказ. Он спросил, с трудом сдерживая гнев: как это понимать? Я почувствовал, что от смерти меня отделяет стенка тоньше кленового листа.