Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть первая. Том второй

– Не понимаю, как можно пить такую гадость. То ли дело шампанское… – Марта восторженно закатила глаза. Хелен согласилась: «Мне оно тоже нравится. Родители разрешают мне половину бокала на Рождество».

Марта помотала бронзовой головой:

– Когда ты, Вася, принесешь шампанское, я его с удовольствием выпью… – Утесов допел о самоваре, Марта устроилась у рояля:

– Сначала песня о Кейси Джонсе, а потом джаз, – объявила девочка: «То есть свинг. Готовьтесь танцевать, как я вас учила!».

Она пела:

Марта, насвистывая, пристукивала ногой в изящном ботинке. Свет выключили, бронзовые волосы переливались в огнях фонарей. Василий любовался ясными, зелеными глазами девочки.

Анна добралась до дома к половине четвертого. Оставалось два часа, чтобы поспать, принять душ и перекусить. Она заглянула на прибранную кухню. На столе лежала записка: «Мамочка, поешь что-нибудь. Я тебя люблю».

Не снимая шубки, Анна прошла в комнату дочери. Остановившись на пороге, она оглядела фотографии, карту Испании, республиканскую пилотку, которую Марта сшила в школе на уроке труда. На столе, на стопке нот и книг, красовался дневник. Анна посмотрела на две пятерки, по немецкому языку и математике. Она присела у кровати. Дочь свернулась в клубочек, рассыпав по пледу бронзовые косы, уткнув лицо в подушку. Анна тихо плакала, не стирая слез с лица, вдыхая запах жасмина:

– Все для нее, только для нее… – она вздрогнула. Медленно забили часы на Спасской башне. Отсчитав четыре удара, Анна заставила себя встать. Протерев лицо парижским лосьоном, она наполнила ванну. Женщина лежала в пенной воде, откинув голову на бортик, куря папиросу:

– Только для нее. Я на все пойду, чтобы спасти Марту.

Летом Степан Воронов обосновался в общежитии научно-исследовательского института ВВС РККА, в Щелково. Он жил в маленькой комнатке, выходившей на летное поле. Степан с детского дома полюбил наводить порядок. Он всегда сам убирал и мыл пол. К этажу старших офицеров приставили горничную, пожилую, деревенскую женщину. Когда она приходила с ведром, Степан улыбался:

– Я лучше чаю принесу, Прасковья Петровна. Садитесь, расскажете о внуках.

Мальчики служили в РККА, уборщица за них волновалась. Все говорили о грядущей войне. Степан успокаивал женщину, говоря, что конфликт с Японией ожидается коротким. К стенам комнаты были пришпилены чертежи самолетов, на столе лежали тетради. Он учился заочно, в авиационном институте. Степан хотел стать конструктором, но пока надо было готовиться к войне, проверять опытные модели истребителей и бомбардировщиков, гонять машины на дальние расстояния, за Полярный Круг, на Урал и в Сибирь.

Получив распоряжение об участии в параде, Степан обрадовался. Он был доволен, что полетает с Чкаловым. Ас звал его участвовать в беспосадочном полете из СССР в США, однако Степан беспокоился, что он молод и не справится с ответственной задачей.

– Тебе двадцать четыре, Степа, – заметил Чкалов, сидя с ним в Щелково за бутылкой, – у тебя два ордена, звание майора. Войдешь в историю, – он потрепал Степана по плечу:

– Звание Героя тебе обеспечено. Тем более, – Чкалов посмотрел на пасмурное небо, – скоро нам придется приобретать боевой опыт, а не ставить рекорды. Кто-то уже приобретает, – летчик помрачнел.

Степан подумал, что Чкалов, наверное, тоже подавал рапорт об отправке в Испанию. Майор Воронов предполагал, что ему отказали из-за брата. Он, правда, не знал, где сейчас Петр, но подозревал, что брат работает в осажденном франкистами Мадриде.

– Конечно, такое неудобно, – вздохнул Степан, – мы с ним похожи, как две капли воды.

Они с братом не знали, кто из них старший, а кто младший. Степан иногда думал, что и покойный отец этого не знал. По крайней мере, Семен Воронов никогда не упоминал об этом. Отправляясь в Москву, Степан надеялся, что в квартире на Фрунзенской, в почтовом ящике, найдется весточка от брата, но особо на конверт не рассчитывал. Петр бы не стал посылать письма обычной почтой, а радиограммы в ящик не бросали. Так оно и оказалось.

Квартира была пустой, с лета в комнаты никто не заглядывал. Майор засучил рукава гимнастерки.

– Хотя бы паркет вычищу, – пробормотал Степан, наливая воду в ведро, – до следующего лета.

Три года назад они не знали, где покупают мебель. Братья всю жизнь провели на чужих квартирах или в детском доме, где спали в комнате с десятью мальчиками. Поступив в университет, Петр переехал в общежитие, а Степан отправился в училище. Когда они получили квартиру, брат подмигнул Степану: «Предоставь все мне».