Мила Дрим - Власть и нежность

После смерти жены отец Миры, Виктор, всю свою любовь и надежды отдал долгожданному наследнику – сыну Алексею. К дочке же его сердце, казалось, напрочь охладело. Может потому что она была живым напоминанием его умершей Ольги. Возможно, были и другие причины. Сестра умершей, Анна, вскоре заменила Ольгу как в доме, заправляя хозяйством, слугами, так и в жизни вдовца. Одно только омрачало их союз – Бог не даровал Анне и Виктору дитя. По началу это печалило женщину, однако вскоре, свои нерастраченные материнские чувства она обратила на Алексея, практически игнорирую маленькую сероглазую девочку. Мира тяжело переносила смерть любимой матери и внезапную нелюбовь отца. Она пыталась найти хоть какое – то тепло у Анны, однако, несколько раз получив холодные взгляды и строгие выговоры от последней, оставила эту затею. Тогда малышке пришлось приспособиться и смириться, чтобы ее нежное сердечко выжило среди этих черствых взрослых. Свою отдушину, успокоение девочка нашла в природе – она могла гулять часами по лугам, собирая цветы и напевая себе под нос тихие песни, спетые для нее няней. Она верила, что растения, слышат ее голос. Так ей было легче. Так и росла Мира, дочь князя Виктора. Никто особо и не занимался ее образованием и воспитанием, кроме приставленной к ней няне с южных земель – старенькой Агафьи. Последняя как раз и стала для своей подопечной источником заботы, ласки и знаний. Это была удивительно мудрая, образованная женщина в преклонных годах. За долго до встречи с Мирой она потеряла свою семью в страшном пожаре и теперь вся ее любовь и нежность были отданы сероглазой девочке. Няня рассказывала ей перед сном различные сказки, пела чудесные колыбельные, а когда Мира подросла, основательно взялась за ее образование, в тайне ото всех обучая ее всему, что знала сама, в том числе и языкам, среди которых был родной для Агафьи – тюркский. В те времена этими знаниями обладали немногие мужчины, и уж совсем малое число женщин. Женскому полу вообще не пристало быть грамотным, это порицалось на Руси, это порицалось церковью. Священнослужители, и сама церковь, ставили под вопрос наличие души у женщины, ибо ее прамать, по их мнению, была причиной изгнания из Рая и, значит, проклята. А что может быть ужаснее, чем отсутствие души? С этими грустными, давящими мыслями Мира собиралась в церковь – она одела длинное, синее платье, покрыла голову платком такого же цвета, на котором были аккуратно вышиты ее рукой белые цветы.

– Господи, прости и помоги мне, – искренне прошептала Мира.

Служба закончилась. В церкви было столь душно, что у Миры стала кружиться голова. Она давно заметила, что в храме Господнем часто чувствовала себя неважно. Дело ли было в большом числе людей, постоянной духоте, или девушка просто волновалась, однако в ее голове стали все чаще появляться мысли, что, может и, правда, – тетка права и Мира проклята и несет грехи своей матери? Девушка решила поговорить с батюшкой, ведь кто еще, как не служитель церкви, поможет ей? Медленно проходя сквозь толпу прихожан, Мира приблизилась к батюшке Иоанну. Черная ряса туго обтянула его необъятный живот, раскрасневшиеся щеки лоснились, длинная борода доходила до груди. Заметив Миру, он улыбнулся. Девушке стало неприятно от его улыбки, но она быстро подавила в себе это чувство, стыдя себя. Смиренно опустив глаза вниз, она подошла к нему и тихо произнесла:

– Батюшка, мне нужно… – она не договорила. Иоанн перебил ее своим громким голосом:

– Мира, дочь моя! А у нас с твоей тетей был разговор, она так обеспокоена тобой, твоей душой…

– Разве церковь не говорит, что у женщины нет души, а если и есть, то она черная? – вдруг непроизвольно вырвалось у Миры вслух давно мучащий ее вопрос. Нахмурившись, батюшка строго ответил:

– Ты слишком дерзка в своих речах, дочь моя. А это грех… Грех большой – не соглашаться с церковью.

– Я лишь спрашиваю, – испуганно промолвила Мира, сжимая холодные ладони рук – верный признак того, что она крайне взволнована. Немного смягчившись, но не от доброты сердца, а от вкуса собственной власти, Иоанн продолжил:

– Ты молода и мало знаешь. Тем более, прошлое твоей матери, как поведала мне твоя тетка, тяготит тебя. Мы обсудили это, и нашли решение этой проблемы.

– Правда? – Мира подняла свои глаза, в которых затеплился огонек надежды.

– Правда, – лицо батюшки расплылось в довольной улыбке. – Тебе в ближайшем будущем предстоит замужество.

Увидев смятение и непонимание на побледневшем лице девушки, Иоанн начал давящим, громким голосом: