Сергей Стукало - Лиса. Личные хроники русской смуты

Умно, правда?

В общем, понятное дело, поначалу цикл был неровным. Помнится, даже с разницей в месяц… И на полном серьезе – безо всякого смеха – ребёнок жил в полной уверенности, что он БЕРЕМЕННЫЙ и как теперь об этом сказать маме!!!

Ужас. Ужас…

Кому сейчас не расскажи, на смех поднимут.

Но самое смешное – всё-таки какое-то понимание, что мужчина (мальчик) для чего-то там нужен, существовало. И потому я подозревала БРАТА!!!

Думала, что раз мы живем вместе, значит всё ЭТО из-за него!!!

… Знаешь… Я сейчас улыбаюсь… Вот вспоминаю сейчас… По-моему, я маме всё-таки про брата что-то такое сказала. Когда пошла объявлять, что беременная.

Точно сказала. Помнится, были какие-то странные выяснения, вопросы и подозрительные долгие взгляды, а брат потом долго и «необъяснимо» со мной не разговаривал…

Она всегда была странной, эта Камилла. Высокая, по-своему красивая девочка, но неисправимая врушка и беспросветная двоечница.

«Туповата»… – неосторожно обронил кто-то из учителей, и беспощадная школьная молва донесла это определение до всех и каждого. Там, где нет нормального человеческого общения, толпа всегда самоутверждается за счёт слабого, за счёт неприметной, никому не интересной фигуры. Камилла как бы была, и в тоже время – её не было. Но за последний год этот серый воробышек вдруг оформился во вполне интересную девицу с не по годам развитыми формами. Грубые шутки и язвительные реплики утихли – оказалось, что Камилла не только злопамятна и умеет отвечать обидчикам той же монетой, но и, при случае да под настроение, может и поколотить.

Делала она это жёстко и с откровенным удовольствием, без жалости.

Конец учебного года.

Сразу же после урока географии, Камилла заговорщицки собрала девочек в кружок и принялась что-то оживлённо им рассказывать, не забывая настороженно косится в сторону мальчишек. Девочки её выслушали, но ни единому слову не поверили: «Глупости болтает!» «Быть такого не может!» «Вот тоже выдумала!» «Мы сейчас Нин Палне на тебя пожалуемся!» – пригрозили они и, явно разочарованные, разошлись по своим местам. – «Опять эта Камиллка врёт!»

Посовещавшись, девочки всё же решили отомстить рассказывающей такие гадости однокласснице и тут же реализовали своё решение: «Нин Пална, Нин Пална, а Камилла хулиганские вещи рассказывает!»

Камилла растерялась, недоумевая, отчего её откровенность вызвала такую реакцию:

– Не верите! Ничего-ничего! С вами тоже такое будет!

Заметив приближение заинтересовавшейся событиями учительницы, Камилла стремительно покраснела, схватила портфель и выскочила из класса.

Сбежала с урока!!! Без разрешения!

Только длинная толстая коса о спину ударила.

«Мало того, что двоечница, она ещё и наглая прогульщица!»

«Эх, убежала… Не слышит отпускаемых следом насмешек, не видит ухмылочек…»

Тем временем Нина Павловна расспросила самых активных. Выслушав их, чему-то улыбнулась и рассадила класс по местам.

– Тихо, дети! Начинаем занятие. Ничего страшного не произошло. Просто одна из ваших подруг раньше других повзрослела, остальным это только предстоит. Давайте не будем из-за этого срывать урок! Или мне кого-то персонально унять?

До Айвазова, судя по всему, сразу не дошло. Но, если Нина Павловна сказала, что не шутит, это так и есть. Для пущей убедительности она без замаха, легонько наддаёт по коротко стриженой голове нарушителя ладонью с массивным обручальным кольцом на пальце.

Звонкий щелчок. Айвазов только ойкнул.

– Кто ещё хочет?

Никто не хотел. В классе установилась именно та тишина, которая так способствует изучению такого сложного предмета как математика.

В их классе Нина Павловна преподаёт первый год. Она появилась в жизни свежеиспечённых пятиклашек вместе с остальными учителями-предметниками, что врываются в жизнь совершенно не готового к этому человека по окончании им начальной школы. С первого же дня новая учительница дала понять, что ни с кем нянькаться не будет. Блажь учеников и родительские поблажки остались за порогом класса.

– По три шкуры спущу. С каждого! – обольстительно улыбаясь, заявила она притихшим ученикам. И те сразу ей поверили.

Было в этой красиво располневшей женщине нечто особенное. Не только органично сочетавшаяся с её обликом властность, но и море волнующего чувственного обаяния. Дети заворожено следили за движениями её пухлых губ, окаймлённых лёгким тёмным пушком, ловили слова, произносимые чуть ли не мурчащим тёплым голосом…