Виктор Рубцов - Утро любви

– Как яхонты, наполненные живой водой или сладким вином, глаза твои. Взор так и льнет к ним, губы так и тянутся поцеловать и ощутить прикосновение к божественному, полному святой влаги и самого прекрасного света. Как нераскрывшиеся лотосы, груди твои, полные горячей страсти и ласки, нежности и аромата, спускающегося, словно свежий воздух, с гор. Радуют и согревают они мои руки и душу, их хочется целовать и целовать. Как нежная утренняя волна, согретая солнцем, тело твое. Я прикасаюсь к нему, и мое собственное тело наполняется светлой и священной музыкой самого огромного желания – взять тебя и навеки слиться с тобой. Я хочу стать с тобой одним существом, парящим от счастья над этой грешной землей. В таком наслаждении и восторге, о котором знают только высочайшие Ра и Нейфе, Осирис и его супруга Исида.

Постепенно царица начинала все громче и громче шептать ответные слова, которые, по мере приближения к совокуплению, становились протяжнее и жарче и напоминали уже тихие стоны. Они усиливались и усиливались под горящими глазами любовника, уже соединившегося с ней и восхвалявшего всевышнего за это блаженство. В какую-то минуту Елизавете показалось, нет, она ощутила всем телом и всеми фибрами своей души, что это она сама лежит на том прекрасном ложе из слоновой кости и самшитового дерева. И это она испытывает восторг, постепенно нарастающий и доходящий до какого-то неповторимого безумия, экстаза, в котором уже ничего невозможно поделать с собой, и умирала от полностью забравшего ее удовольствия.

О своем возможном родстве с Клеопатрой Лиза узнала от Юрия, молодого зоотехника, который снимал у нее и ее младшего брата в их сельском доме комнату. Кроме зоотехнии, Юрий очень любил историю, и много свободного времени посвящал изучению ее "белых" пятен, жизни великих людей. Одновременно он хотел докопаться до своих корней. А еще он свято верил в идею реинкорнации и бессмертие человеческой души. Вот и внушил Елизавете мысль о том, что это не первая ее жизнь на грешной земле и, судя по чертам ее лица и формам тела, у нее есть что-то общее с египетской царицей. Правда, девушка в эту небылицу практически не верила, так как знала какого она роду-племени. К тому же волосы у нее были светлые, как лен, почти белокурые, а у Клеопатры совсем другого цвета. И поначалу девушка считала, что Юрий «вешает ей лапшу» на уши. Но не подавала виду, что догадывается. Ведь такое возвышение ее в глазах их постояльца приятно ласкало самолюбие и прибавляло гордости. Ну, а уж когда стали сниться сладкие до безумия и такие красочные сны, переносившие ее в другую реальность, и дававшие столько удовольствий, она где-то даже поверила ему. Более того, уже с нетерпением ждала окончания работы, новой встречи и рассказов своего постояльца и друга.

Юрий, расспрашивавший про ее предков, выяснил у старожилов, что о прадедах Елизаветы с достопамятных времен ходили целые легенды. Мол, были они не простыми волжскими казаками, соратниками донского казака и атамана Стеньки Разина, а имели более древние и благородные корни, пришли к Волге с запада России. И когда точно установил это, то и сам стал верить в свои догадки. Оснований хватало. Да и по мере углубления в историю своей родины, он видел, как его догадки все чаще превращались уже чуть – ли не в научные и, как ему казалось, неопровержимые выводы. Действительно, многое наводило на мысли об этом, и укрепляло его веру в правильности избранного пути. Любовь и дружба тем крепче, чем глубже у приглянувшихся друг другу молодых духовные и исторические начала. Вот и стал Юрий «рыть под собой землю», окунулся в ранее неведомый ему мир древних манускриптов и рукописей, а еще больше – в атмосферу реконструированных реалий и сюрреалий прошлого, созданных на основе изложенных в них сведений из книг и научных, а также художественных работ. Ценный исторический материал он откапывал для себя и Елизаветы, чтобы как можно ярче просветить их прошлое и сделать более-менее отчетливыми контуры генеалогических деревьев. Постепенно он выяснил, к примеру, что вместе с дружинами Аскольда какой-то отдаленный предок Елизаветы ходил еще по Днепру и Черному морю, по пути «из варяг в греки», на Константинополь. У любителя истории Юрия от таких сведений дух захватывало. Ведь первый поход Аскольда на Константинополь был еще в 866 году. А он в начале третьего тысячелетия от Рождества Христова только узнал о нем. Главное, о том, что к тем событиям имел отношение кто-то из рода его милой Елизаветы. …Тогда, Рюрик, Синеус и Трувор, призванные княжить на Руси, расположились на главных центрах торговых путей: Аскольд и Дир, с согласия Рюрика, заняли Киев, освободив его от зависимости от хазар. А вскоре начались морские походы на Византию и Болгарию. Плавали за добычей, когда по доходившим до славян и руссов слухам, юго-западные соседи находились в затруднительном положении и с помощью похода и подвода войск, военного давления с ними можно было выгодно поторговаться или пограбить их. Византийский император Михаил 111 во время первого появления русских у стен Константинополя отсутствовал, он участвовал в собственном походе против агарян. В столице войск почти не было, и русский флот, состоявший из двухсот с лишним судов, явился для Константинополя грозной и внушительной силой. Константинопольский патриарх Фотий, отслужив молебен, погрузил в волны Босфора икону Влахернской Божией Матери и, по преданиям, совершилось чудо: началась страшная буря, в которой большая часть русских судов погибла в громадных волнах; с остальными Аскольд и Дир вернулись прежним путем к Киеву.