Юрий Торубаров - Западный поход

Крик чаек, специфический запах моря напомнил казакам о пройденном ими пути. Подталкивая друг друга, они показывали на весла, притороченные к бортам. Мол, не хочешь ли, друзек, вспомнить?.. То и дело у бортов раздавались резкие всплески. По ним можно было судить, что рыбы в этих местах много и в воде идет энергичная охота. Порой жертва выпрыгивала из воды и, описав дугу, попадала в лодку. Увлеченные наблюдением за морской жизнью, убаюкивающим мерным ходом судна, они не заметили, как барка уткнулась в берег.

К удивлению Пожарского, спросившего перевозчика о цене, тот отрицательно покачал головой и кивнул на Януса. Хоть князь и не понял значение его кивка, но достал кису и положил на сиденье перед перевозчиком золотую монету. Тот быстро взял ее, попробовал на зуб и оставил за щекой.

Берег был достаточно крутым и заросшим зеленью, которая прятала убегающую вверх тропу. Когда она закончилась, упершись в мощеную площадку, перед путниками, выбравшимися на нее, открылось необыкновенное чарующее зрелище. Слева только что пересеченный ими залив убегал дальше, разрезая землю. Перед ними – необозримая гладь моря, играющего солнечными бликами. А за их спинами – город с белоснежными дворцами, золотыми куполами. И все это утопает в зелени.

Янус, поддернув порты и шмыгнув носом, подошел к Пожарскому.

– Куды дальше? – спросил он.

– Думаю, надо снять хоромы.

– А… хоромы – ето че? – спросил Янус, нагнувшись, чтобы поправить обувь.

– Хоромы – это, как ты сказывал, дворец, – ответил князь.

Янус выпрямился, поправил на голове что-то вроде колпака:

– Естя тута… отчень богатый… етот купеца. Там жил… ф… фр…

– Француз, – догадался Пожарский, сразу вспомнив когда-то освобожденного из плена Роберта.

– Точно, француз. А у ейво была така позадица, вся ряжена, как кукляшки.

Пожарский его понял, поглядел на сопровождавших его казаков. От усов только усики остались, а из одежды – шаровары да рубахи. Он взял Януса за рукав и шепнул ему на ухо:

– Мы могем их, – и кивком головы показал на казаков, – тово, закукляшить?

Тот понял его:

– Че, тогда к купецу? – спросил Янус.

Пожарский, кивнув, поинтересовался:

– Далеко?

Янус вздохнул:

– Не близко.

В дальнем конце площадки, как заметил Пожарский, стояло несколько запряженных лошадей.

– Эти повезуть? – и пальцем показал Янусу на коней.

Тот закивал головой, потом спросил:

– Так… просить?

– Нанимай, – ответил Пожарский.

Янус почему-то покосился на его кисет, потом побежал к коням.

Вскоре подъехали три колымаги. Пожарский сел рядом с Янусом. К ним подсели Давыдов и Воробьев. Казаки разместились на второй.

Дорога, по которой ехал Пожарский со своими людьми, была хорошо наезженной. Видать, ею часто пользовались. Она с обеих сторон была окружена высоким, густым кустарником, который закрывал от глаз, что творилось за ними. Иногда они глубоко ныряли куда-то вниз, а затем взлетали наверх. Тогда можно было рассмотреть поверх кустарников крыши домов. Потом они исчезали.

Когда-то Андрей проплывал мимо Константинополя. Но тогда казаки сильно торопились, оставив этот проход на ночь. Так что ничего он о нем и не узнал. Поэтому спросил у рядом сидящего Януса:

– Град-то большой?

– Бааальшоой! – растянуто ответил Янус. – Слыхивал я, че одних дворцов… точно не помню, ну штук ээ… двадцать, а може, больше наберется. Да церквей с десяток, не мене.

– А главная? – допытывался Пожарский.

– Главная? … Да Софийский собор. Огромный. Ты тама как козява.

– Скоро он будет? Аль мимо проедем? – не успокаивался Андрей.

– Не, мимо не. Все дороги туды ведуть. И скоро будить. Да вона… вишь, колпак. – Янус показал рукой вдаль. Пожарский посмотрел туда и увидел часть купола с крестом, возвышающимся над зеленым морем городских посадок.

Заросли оборвались сразу, и повозки выехали на огромную мощеную площадь. Впереди возвышался грандиозный собор. Это и был, как догадался Пожарский и его спутники, знаменитый на весь мир Софийский храм. Поражала его купольная базилика. Казалось, что неведомый гигант надел на эти стены васильки, перевернув их головками вниз.

– Подъезжай, – не отрывая глаз от храма, проговорил Пожарский.

Чудо-собор был обнесен невысокой каменной оградой с проемами. За ней росли кусты, постриженные в виде шаров. Они так сочетались с куполами, что казалось, будто храм вырос чуть ли не из земли.

Чтобы попасть внутрь, им пришлось его объехать. По дороге они обратили внимание, что к храму были будто пристроены, создавая единый ансамбль, разные строения. Янус давал объяснения: