Эдвард Радзинский - Мой лучший друг товарищ Сталин

4. После ужина все гости разъехались по домам и дома продолжали принимать препараты, препятствующие подъему кровяного давления.

5. Варфарин или нечто подобное был дан Сталину в сочетании с сильнодействующим снотворным.

Коба, выпив вина, тотчас заснул за столом. Тогда пошли за Фудзи в фельдъегерскую. Спешили, волновались и оттого оставили открытой дверь.

Вместе с Фудзи впятером перенесли Хозяина в Малую столовую и уложили на кровать.

После чего Фудзи сбрил бородку и приклеил усы. Старому разведчику все это было не впервой. Он надел китель Хозяина, его штаны и сапоги. И вернулся с «гостями» в Большую столовую.

В половине пятого утра, как обычно, звонком вызвали в вестибюль Хрусталева.

И пока беспомощный Хозяин спал в Малой столовой, Фудзи в его мундире вышел с «гостями» из Большой столовой, провожая их. Он отлично знал, что к ночи у Хозяина садился голос… К тому же после застолья голоса звучат немного иначе. Так что наш разведчик в полутьме вестибюля смог успешно прохрипеть с грузинским акцентом Хрусталеву:

— Вы мне сегодня не нужны, идите спать. Я тоже иду спать.

И ушел в Малую столовую, где подождал, пока уйдет Хрусталев и вместе с ним пойдут спать все «прикрепленные». Сидел, ждал и смотрел на спящего на кровати погубленного им Друга-Врага.

Картина конечно же потрясла его, так что разведчик Фудзи не до конца был аккуратен. Покидая дачу, забыл закрыть дверь в комнату погубленного Друга.

В саду у дачи дежурил внедренный в наружную охрану человек Берии.

Берия ждал Фудзи в своей машине.

Но кавказское здоровье Кобы! Недаром до шестидесяти лет он ни разу не обращался к врачам! В половине седьмого он все-таки очнулся. Коба чувствовал страшную дурноту, должно быть, пытался тщетно вспомнить, что было вчера. Он зажег свет и пошел к бутылке с водой.

Но на большее его не хватило. Лаборатория не подвела. Яд спровоцировал удар.

Есть другой вариант, куда менее авантюрный. Он также начинается с того, что Фудзи Ближнюю дачу не покинул, спрятался в шкафу в фельдъегерской.

У него был сподвижник, человек Берии — «прикрепленный» Хрусталев.

После окончания застолья, проводив «гостей», Хозяин отправился спать. И тогда Хрусталев передал «прикрепленным» ложный приказ Хозяина — «идти спать».

И все они его исполнили.

После чего Фудзи вышел из фельдъегерской, вошел в неохраняемую комнату Хозяина и распылил газ все из той же Лаборатории Х.

При помощи еще одного соучастника из наружной охраны он благополучно покинул дачу.

Но и в первом, и во втором случае Хрусталев был обречен.

В одном — как участник, в другом — как невольный несчастный соучастник, пытавшийся потом разобраться в случившемся.

Все это мои предположения. Но где-то лежит рассказ Фудзи и терпеливо ждет середины наступившего нового века.

Великие деяния… Великая кровь… Великая тщета… Приходит ветер и уходит ветер. И все возвращается на круги своя. И кто-то построит очередной Вавилон на крови, который в очередной раз будет разрушен. Дом, построенный на крови, стоит на песке. «И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое».

Евангельские истины, которые учил маленький друг маленького Фудзи, ученик духовной семинарии Сосо Джугашвили.

И которые забыл Иосиф Сталин.

Внутренний вид штрафного изолятора в исправительно-трудовом лагере (1930-40-е гг). Снимок из Центрального государственного архива Октябрьской революции

Уборная на участке 3-го отделения Понышлага (Панышевской ГЭС) в Пермской области. Март 1943 года. Исправительно-трудовые лагеря 1930-1940-х годов. Фотография из Центрального государственного архива Октябрьской революции

Жилая зона исправительно-трудового лагеря (1930-40-е гг.) Снимок из Центрального государственного архива Октябрьской революции

Жилая зона исправительно-трудовой колонии 1930–1940 годов. Барак для строителей Панышевской ГЭС. Снимок из Центрального Государственного архива Октябрьской революции