Рудольф Баландин - Искушение свободой

Вечером в трактире сотник Амурского казачьего войска Пётр Кропоткин сидит за столом с майором Малиновским. Бравый вид князя не радует майора. Он укоризненно качает головой:

– Отправка барж, а что же вы натворили, Пётр Алексеевич? Выдали им деньги!

– Но они дали мне честное слово явиться ровно в пять часов утра.

– Боже мой, да кто они-то? Натуральные разбойники, штрафники.

На берегу Шилки на пустом причале дремлют тяжелогружёные баржи. Золотой рассвет. Загораются от солнечных лучей края облаков. Блики света дробятся на речной ряби. Где-то истошно вопят петухи.

Кропоткин, Малиновский и два их денщика стоят на причале. Малиновский достаёт часы.

– Так где же они, Петр Алексеевич?

Кропоткин пожимает плечами. Смотрит в сторону. Радостно вскрикивает:

– Да вот, вот они, родимые!

Из-за изб появляется группа мужиков. Те, кто ещё держится на ногах, поддерживают, словно вынося раненых с поля боя, вдребезги пьяных товарищей.

Кропоткин хватается за голову. Малиновский, привыкший к таким ситуациям, командует своему денщику:

– Кто на ногах не стоит – в воду.

– Господин майор, не извольте беспокоиться, судьба сама определит. – Сметливый солдат кивает на узкие сходни, по которым надо пройти на баржу.

Пьяная команда подходит к сходням. То один, то другой, взмахивая руками, валятся в воду. А кто и вовсе мимо трапа шагает прямиком в реку. Майор, Кропоткин и денщики едва успевают вытягивать на берег «освежившихся». Снова направляют их к трапу.

Баржи плывут по стрежню, плавно огибая утёс. На закате пылают облака. Вода становится лиловой. Негромкая русская песня летит над рекой. По берегам – дремучая тайга. Вот и медведь, выйдя на мелководье, прислушался, поглядывая на баржи. У громадного кормового весла сидит Кропоткин, подпевая и глядя вокруг по-детски удивлёнными глазами.

Поздний вечер. Высветились первые звёзды. Узкий серп луны сверкает у горизонта. Баржи плывут по реке. Лёгкий туман над водой. Берегов не видно. Пожилой солдат, сидящий у руля, говорит Кропоткину:

– Пристать пора… Знать бы только, где селение… Пётр Лексеич, будь так добр, полай маленько.

Кропоткин лает-заливается, как некогда в карцере. Откуда-то доносится ответный лай. Кормчий доволен, поворачивает руль.

В маленькой лодчонке с двумя гребцами и мальчиком на корме, Кропоткин плывёт по реке. Высокие волны захлёстывают посудину.

– Ох, гневается Амур-батюшка, – говорит мужик.

– Там крушение барж, мне срочно надо, – оправдывается Кропоткин.

– Семи смертей не бывать, а одной не миновать, – отвечает другой гребец. – Приналяжем.

Новые удары волн едва не опрокидывают лодку. Гребцы бросают вёсла, крестятся, шепчут молитвы. Кропоткин изо всех сил вычерпывает воду старым ковшом:

– На Бога надейся, да сам не плошай!

– А ну, на вёслах, не робей! – звонко кричит мальчик с кормы, налегая на рулевое весло. Мужики, очнувшись, снова начинают грести.

Возле скал на волнах качаются остатки разбитых барж. По берегу ходят мужики, собирая мешки. Буря продолжает бушевать. Малиновский заходит с Кропоткиным в каменный грот, где горит костёр, сушатся казаки, лежат груды вещей.

– Итак, Пётр Алексеевич, разбито бурей сорок четыре баржи. Сто тысяч пудов муки погибло в Амуре. Вам надобно срочно отправляться к забайкальскому губернатору.

– Почему именно мне?

– Знаете ли… Воруют много. Целыми баржами. Потом природными катастрофами оправдываются. Казнокрадов развелось, как крыс… А вам поверят. Надо вам ехать, князь, и никому другому. Переселенцам на Амуре грозит голод. До конца навигации надо успеть снарядить новые баржи. Храни вас Бог.

На утлой лодчонке с гребцами Кропоткин плывёт вверх по Амуру. Их нагоняет странный пароход. Он идёт зигзагами; команда бегает по палубе. Наконец кто-то прыгает в воду. Кропоткин направляет лодку к месту происшествия. В воде барахтается моряк средних лет, отбиваясь от спасателей:

– Прочь, бесы окаянные!

С трудом удаётся его вытащить из воды и усмирить.

Кропоткин поднимается на корабль. К нему бросаются пассажиры. У женщин на глазах слезы. Голоса:

– Вы должны спасти нас!

– На корабле полная анархия!

– У капитана белая горячка!

– Вам как офицеру надлежит взять бразды правления.

И вот Кропоткин прохаживается по капитанскому мостику. Пассажиры на палубе приветствуют его улыбками, доброжелательными поклонами. Он с достоинством отвечает им, играя роль бравого капитана.