Илья Бояшов - Бансу

– Две канистры бензина, – загибая пальцы, сразу принялся перечислять техник, узнав о причине своего вызова, – а также кусок брезента, ведро, два куска мыла, одеяла – желательно штук пять-шесть…

– Ведро тебе зачем? – вскинулся Мишин.

– А куда в полете прикажете справлять естественные надобности? – не моргнув глазом спросила Людмила. – Писать, простите, куда, если приспичит? Да не смотрите на меня так, товарищ подполковник: я, если что, отвернусь. И мужчина отвернется…

– В данном случае – мужчины. С вами полетит еще один пассажир, – сказал Мишин, кивнув на мрачного майора.

– Некуда запихнуть вашего пассажира, – нагло, снизу-вверх ответила маленькая Богдановна. – Я уже говорила – две канистры, одеяла шесть штук, брезент… Инструменты кое-какие, запаска… Ящика три, не меньше.

– Люда, это даже не обсуждается.

– Куда его сунуть? – без всякого почтения к стоявшему рядом с Чиваркиным особисту спрашивала ершистая Людмила.

– Сунете! – отрезал подполковник. – Хоть на крыло сажайте. Разговор окончен. Давай дуй на склад, возьми самое необходимое по моему особому распоряжению. Все, что там найдешь для себя, – греби. Вот бумага. И – с Богом!

– Товарищ подполковник, распорядитесь, пожалуйста, насчет бинокля, – жалобно напомнил Чиваркин. – Желательно морского, если в наличии. А лучше – двух, раз полетим втроем.

– Морские, Вася, я тебе вряд ли найду. Артиллерийские попробую… Людмила, загляни-ка к ребятам на вышку.

Прошло еще какое-то время. Мишин исчез. За дверьми кабинета шла обычная жизнь: гремели по крыльцу и шаркали по полу сапоги приходящих и уходящих спецов, тренькали телефоны, временами кто-то монотонным голосом надиктовывал метеосводку, иногда включалась радиосвязь и, вперебой с родной речью, слышалась английская с неподражаемым американским «рррр». Неожиданно проснулась аэродромная полоса; отдохнувшие несколько часов на ней, словно перелетные гуси, ленд-лизовские «киттихоуки» один за другим пронеслись перед окном, возле которого застыл незадачливый Вася, взмыли в небо и взяли курс на отечественный Уэлькаль. Следом с еще большим ревом над Номом поднялось звено «бостонов». Сердце Чиваркина заныло так ощутимо, что он невольно вынужден был помассировать левую сторону груди, – именно в том строю и должен был сейчас находиться их с Алешкой «Жучок».

Майор старательно изучал карту, делая пометки в своем блокноте.

– По бокам пика протекают реки Хашиба и Тэш, – размышлял вслух. – Хашиба с южной стороны хребта приводит прямо к селению Хэви-Литтл. Если следовать вдоль ее берега и обойти озера Лоурк и Ноуви, будет дня три пути, не больше. Сделаем поправку на отсутствие обуви и прибавим еще один день: итого – четыре. Если штурман окажется на северном склоне, то ему ничего не останется, как спуститься к Тэшу – правда, здесь у реки большая излучина. Тэш выходит через озера Большой и Малый Котэн к поселку Майткон, но пробираться туда при самом благоприятном стечении обстоятельств неделю, не меньше. Так что весь вопрос в том, на какой стороне хребтины он приземлился… Если приземлился, конечно…

Появился подполковник, лично проследивший за отправлением к гидроплану грузовика с канистрами, брезентом и одеялами. Прибежала Богдановна с вещмешком, набитым тушенкой, буханками хлеба и столь знакомыми Чиваркину по Фэрбанксу плитками американского шоколада. Кроме своего сидора, а также двух пустых вещмешков, предусмотрительно прихваченных со склада для спутников, молодая женщина притащила бинокли – пока она спешила к зданию, Вася видел, как кожаные футляры тяжело болтаются на ее маленькой груди, и невольно поразился энергии, с которой «трактористка» взялась за дело.

Крушицкий вновь принялся распоряжаться. Расстроенного летчика вконец добило требование особиста сдать документы. Чиваркин в первый раз возразил:

– Мы что, на вражеской территории?

– Пока нет, – многозначительно ответил майор, – но удостоверение оставьте здесь.

И расстегнул нагрудный карман своей гимнастерки.

– Пуговичка у вас болтается, – тотчас разглядела клапан майорского кармана домовитая Богдановна, у которой документов с собой не оказалось, – надо бы пришить…

– Не до нее! Сдавайте удостоверение, капитан.

Мишин беспрекословно открыл ключом маленький ящичек-сейф. «Плохая примета, – кольнуло Васю, – как в разведку идем». Но выступать не стал. Крышка ящичка тотчас захлопнулась, пряча в себе прежнюю Васину жизнь, и настолько теперь хорошей показалась капитану та его заполошная жизнь между Фэрбанксом и Уэлькалем: он даже удивился, что раньше так ругал ее, думая, что является самым разнесчастным человеком на свете. Впрямь: от добра добра не ищут. Оставшись без документов, Чиваркин неожиданно почувствовал себя голым. Честно говоря, отвратительное это было чувство. Выходило, что теперь он «никто», серый «мистер Х», и случись с ними беда, если и найдут останки несчастного капитана Василия Ивановича Чиваркина, то похоронят его как неизвестного. Даже у Лешки Демьянова, которого они отправлялись искать, есть офицерская книжка, а значит, шанс, что не сгинет штурман бесследно. А вот он, Вася, благодаря этому чертову майору, очень даже может сгинуть. Он мельком взглянул на женщину – вот «амазонке»-то все равно: она по поводу непорядка с крошечной пуговицей сокрушается! Непонятные все-таки женщины существа: словно с другой планеты.