Иван Полуянов - Седьмой патрон

Приказчик скучал один в полутемном помещении — покупателей не было.

— Спички есть? — спросил господин в котелке по-русски.

— Что вы, — удивился приказчик. — У нас другой товар. Вы обратились не по адресу.

— Нет, мне нужно именно к вам. Попросите хозяина.

— Пройдите сюда, пожалуйста, — поклонился приказчик, пропуская посетителя за прилавок, где была узенькая дверь в смежное помещение.

Комнатка оказалась неожиданно светлой, прибранной. У окна стоял человек, нетерпеливо похрустывающий пальцами.

— Что случилось? — спросил у него вошедший. — Я рисковал, подвергся аресту…

— Все мы рискуем, — оборвал его человек у окна. — Должен предупредить о провале явок, этим объясняется ваш экстраординарный вызов. Затем в губисполкоме состоялось секретное совещание. Копия решения должна быть у меня.

— Письменного решения не было принято, — господин в котелке заметил небрежно брошенный на пол кожаный извозчичий фартук и добавил: — О провале в Соломбале и на Хабарке нам известно. Чекисты землю роют!

— Что? Роют землю? Как это понять?

— Простите, образное выражение. Значит, они усердствуют.

— Нам тоже не мешает быть усерднее. Срочно выделите добровольцев для засылки на Двину и железную дорогу. Оплата вперед. Проинструктирую их лично.

— Где я вас найду?

— Найду я вас… — человек у окна улыбнулся. — Не позднее, чем завтра! Заметьте, вас берегут, мистер Чаплин. Русский, вы обладаете паспортом британского подданного Томсона. Я — англичанин — имею русские документы. Улавливаете разницу?

Я проснулся от ощущения тревоги.

Выло рано. В доме ни звука. У кровати на коврике книга с закладкой из утиного пера: вчера читал. Читал, перечитывал, пытаясь отвлечься, — ведь карбаса нет! Ложусь и встаю с одной мыслью: у меня нет карбаса!

Плескалась во дворе ива, и стучал топор.

Вот оно что — отец, у дровяника тюкает…

Сердце защемило. Я потянулся к книжке. Зажмурясь, ткнул наугад пальцем в строчки. Выручи, оракул, подскажи, что мне будет?

«Я-то знал, в чем тут дело, потому что Билли Бонс поделился со мной тревогой. Однажды он отвел меня в сторону и пообещал платить мне первого числа каждого месяца четыре пенса серебром, если я буду в оба смотреть, не появится ли где моряк на одной ноге»…

Опять не подвел мой оракул. Там — одноногий моряк, здесь — хромой речник. Велика ли разница? Я горько вздохнул.

Если что не по нему, расстроен, недоволен, — отец не повысит голос. Уходит, и все. Зимой отгребает лопатой снег, чистит деревянные мостки. Летом возится в огороде. Совсем дело плохо, когда папа берется колоть дрова.

Шумит во дворе ива, ровесница моя.

Собственно, родился я в Шанхае — загородном скопище лачуг. Дно, ниже некуда — Шанхай, и если семья с него начинала, так, пожалуй, по милости нашего папы.

В молодости отец служил у Зосимы Савватьевича Зотова: надо — грузчик, надо — в лавке отпускает товар.

Пожар случился, когда хозяева с домочадцами, кроме няньки с ребенком, были у всенощной в церкви. Подоспели пожарные, но огонь выбивался уже на чердак, с грохотом лопались в подвале бутылки керосина. Рыдал, по земле катался прибежавший Зосима Савватьевич: «Шкатулка… дочь… Спасите, озолочу!»

Как отцу удалось вынести из горящего дома няньку с ребенком, заветную шкатулку, не принято в нашей семье вспоминать.

— Сын будет у тебя, Леха, — клялся Зотов. — Сделаю своим наследником, в дело введу, выучу хоть на капитана!

Отец вряд ли разобрал эти клятвы. Обгорелый, изуродованный, — балкой его придавило, — вообще он чудом уцелел. Полумертвого увезли в больницу. Выжил, но страшные отметины на лице, хромота остались у него навсегда.

Выйдя из больницы, отец на глаза Зотову не показался.

Странное решение!

Работал отец водоливом на баржах, затем шкипером.

Откуда-то с Пинеги им был приплавлен сруб, купленный по дешевке. Сам папа его поставил здесь, отплотничал и посадил иву.

Между прочим, баржи, которые водил отец, — зотовские. В войну Зосима Савватьевич сильно поднялся в гору, его паи были и в речном, и морском пароходствах, в акционерных обществах и компаниях. Чего там, воротила!

А я его крестник, и учусь в реальном училище: без протекции именитого богача вряд ли бы туда поступил сын прачки и шкипера-баржевика. Мама все выхлопотала…