Виктор Потанин - Капли теплого дождя

Проболел он два месяца. Открылось воспаленье легких, потом вспухли десны — выходила простуда. Еле-еле остался жив. И с тех пор болел часто, до самого приезда отца. А Кольку Лагутина простили. Мать Степина так и сказала:

— Пусть плачут, да не от нас.

Степа был высокого роста, и это его пугало. Он никогда не любил выделяться. Да и насмешки уже неслись, а что делать. В деревне любят просмеять, припечатать. И доброму достается и злому. Так уж ведется. Да и на каждый роток не накинешь платок. Но бывает, конечно, обидно…

Как-то зашли в магазин Степа и Толька Жучок. Степа — высокий, а Толька маленький, кнопка прямо, малыш. Продавщица тетя Оня их вместе увидела и руками всплеснула:

— Чё жо такое! Тебе бы, Степка, ноги-то отрубить, а ему бы приставить!

Степа сразу побледнел от обиды, и тетя Оня одумалась.

— Я ж пошутела, Степанко! Долги ноги — хорошо дело! От любого убежишь от бандита. И от конного, и от пешого…

— У нас нет тут бандитов!—обрубил ее Толька. Он тоже обиделся. Так ребята и ушли, ничего не купили.

У Степы целый день на душе — тяжелая туча. Ничего, мол, утешила, успокоила тетя Оня. Он даже вставал в полный рост перед зеркалом и все разглядывал свои ноги. Но тетя Оня, видно, права, — очень длинные ноги. Да еще худые, как палочки. И он совсем сник, потемнел. Стало жаль себя, о прошлом раздумался, и вдруг ему вспомнилось, вдруг привиделось, как спасли его эти ноги…

Дело это уже далекое, еще шла война. Он в Заборку приехал к своей бабушке Татьяне. Та обрадовалась, забегала. Сразу к столу посадила, а на стол поставить нечего. Пришлось покормить лепешками из сушеной клубники — полевой, дикой ягоды, да молока стакан выпоила. Но что это за еда? Хотя бы для постороннего, а тут сам внук заявился. И бабушка Татьяна горюет.

— Да когда жо моя смёртна придет? Да когда жо? До чё мы дожили, а ишо до чё доживем? Приехал внучек, а покормить — нету… Пойдем-ко, Степа, по колоски?

— Пойдем! — Степа даже обрадовался, повеселел. Он любил ходить с бабушкой по грибы и по ягоды. А за колосками тоже в поле идти! Да и был опыт в этом деле у Степы. В Сосновке тоже колоски собирали, и Степа не отставал от взрослых.

Взяли с собой тележку, мешок и грабли и отправились потихоньку. Бабушка уже медленно ходит. К старости ноги чугуном наливаются — так тяжелеет кровь. Потому Степа не спешит, а идет медленно и вразвалочку, разговорами занимает:

— Баба, раньше как хлеба убирали?

— Раньше, Степа, комбайнов-то не было. И сейчас вроде не лишка. А после войны будет полно. Люди так говорят — я не знаю… А косили так наши хлеба. Возьмем литовки с грабельцами, да на поле. Да гектар за день выкосим — и падешь в перву борозду. Хоть водой отливай да откачивай. Почему так уставали? Гектар — совсем не простое дело, да рядок-то надо выложить хорошо. А за нами снопы идут, вяжут. Так и подбирали пшеничку. Ну, понял чё иль не понял?

— Понял, понял! — соглашается Степа. — А ты кем в колхозе работала?

Бабушка смеется, платок на голове поправляет.

— Ты, Степка, какой-то пытательной. Чё-то и будет жо из тебя? Да поди никого — сильно умной… Аха. А ты про колхоз? В колхоз мы сами первы зашли. Был тут колхоз в Заборке, назывался «Крестьянин». Я и на пашне робила, на лугу, за быками ходила. Да и конюшила, Степушка, конюшила! Коней у нас было тридцать пять штук! Как сейчас вижу — Фома да Рома да Евланя. У нас было три жеребца. Ох и ко-они! Так и звали по-человечески, А это, ничево, Степа. Лошади сильно умны, хороши, не хуже людей… У нас все в роду коней любят. А твой отец ото всех на особе. Без них и жить не мог даже. Как на войне-то обходится…

— А дедушка у меня был хороший? — не унимается Степа. Да и не часто ему приходится видеть бабушку Татьяну. Деревни хоть и рядом, а каждый день — не ускочишь.

— Вот хорошо — дедушку вспомнил! Доброй был, ласковой мужик у меня. Мы с ним даже в церкви венчались…

— В церкви?

— Да-а. Все пришлось… Я бы рассказала, да тебе рано.

— Расскажи!! — просит Степа ее, умоляет.

— Ну ладно, да не поймешь… Вначале записали нас в книгу церковну, а потом одели венцы. Это — корона такая, так называтся. Вначале на жениха, потом на невесту. Потом кольца одели, мы обменялися…

— Какие кольца?

— Ну, ладно, Степа, не буду я. Ты ничё не поймешь, да дитя еще… Ну разе только маленько… Значит так: нас к родителям жениха повезли. А там уж на столе состряпана булка. Из белой крупчатки, так и отпыхиват. Ее подают всегда стары родители. Жениху да невесте — ешьте, кусайте! Они из одного места и откусывают. Вот тут и примета. Если много жених откусил — все смеются да переглядываются. Значит, хорош будет пахарь! Если много невеста поела — тоже дело хорошо. Будет жена хозяйкой, помощницей, народит много деток… Вот бы сюда эту булку! Разговелись бы с тобой, подразнили животы… — бабушка смеется и Степа тоже.