Владимир Афиногенов - Аскольдова тризна

Вчера Аскольд мог бы кого-нибудь послать за Диром, но не сделал этого. «Как только он появился бы, мы обязаны его спросить, состоял ли он в сговоре с Сфандрой? И какое отношение имеет к умерщвлению христиан?.. А вообще-то, нужно сперва всё хорошенько обдумать, и стоит ли поднимать шум и вносить сейчас внутренний раздор и смуту?! Тем более, что случилась не мелкая кража, а массовое убийство… Предслава говорит, его совершили люди Сфандры. Но ведь нужно их вину доказать! И тогда следует подвергнуть подозреваемых принародному испытанию железом…»

Аскольду приходилось судить и раньше, но совершать над кем-то подобное — нет: тогда заведомо было известно, кто виноват. А тут дело особого рода — никто вот так сразу не сознается в совершении преступления. А значит обвиняемого в убийстве следует ставить разутыми ногами на раскалённое железо, и он произнесёт клятву, доказывая свою невиновность; если же кто замечался в краже более половины гривны золота, то клал два пальца руки. Выдерживал — отпускали…

Совершивший менее важное преступление проходил испытание водой. Он должен был сделать несколько шагов в глубину реки, если робел или мешкал, то дело проигрывал. Предполагали: невиновному выдержать испытание всегда помогут или духи огня, или воды…

Когда князь встретился снова с воеводой и греком, поделился с ними своими мыслями, те поддержали его: да, сие пока не ворошить, а там — видно будет. Ведь впереди грядут всем киевлянам без разбору тяжёлые испытания, и может случиться так, что придётся просить помощи у брата Сфандры… Да и Дир должен находиться, как говорится, во всеоружии…

— На валы поскачем после обеда и послеобеденного сна. Скоро полдень, и негоже нам повстречаться с полудницами в черных одеждах, — сказал Аскольд греку и воеводе.

Встреча с бесплотными существами не предвещало, как обычно, ничего хорошего… В полдень никому и в голову не придёт или песни петь, или работать. Люди по обыкновению спали. И тогда к их жилищам скользили, словно тени, полудницы в длинных белых одеждах. А человека, не уважающего обычаи предков и оказавшегося в это время на ногах, они, превратившись в старух в чёрном и с клюкой в костлявых трясущихся руках, уводили невесть куда. И он пропадал…

Верили поляне и в судьбичек полдневных. Будто, когда люди спали, то прилетали они к ним и садились в изголовье. Судьбичку можно увидеть, если ненароком резко проснуться. Сидит она в образе прекрасной девы, но протяни руку — исчезнет. И тогда с человеком тоже что-то случалось… Он мог и умереть, мог погибнуть…

Лошади скакали ходко. И всадники, хорошо отобедавшие и выспавшиеся, также были веселы. Теперь в среде гридней, охраняющих князя, появился кроме Доброслава и ещё один боец — боевой пёс. О его подвигах хорошо знали участники византийского похода, вчера много рассказывали о них молодым, и те с восхищением поглядывали на Бука, теперь наравне со всеми бежавшего по ровному полю.

Встретили стадо антилоп. Остановились, чтобы дать возможность степным животным без испуга перебежать дорогу; пёс также спокойно наблюдал за ними, лишь выпятив грудь и слегка навострив уши, не волновался, не лаял…

— От, умняга! — глядя на Бука, восхищённо протянул старший над рындами Тур, тот самый, которого Светозар заподозрил, что он, близко подъезжая к князю, якобы слушает разговоры…

Старший же над всеми дружинниками Ладомир улыбнулся, услышав столь наивно-откровенный возглас Тура.

Ладомир обвёл взглядом свою дружину, состоящую сейчас в основном из закалённых в боях ветеранов, угрюмых, с опущенными книзу усами, степенных в движениях. Но последнее — видимость одна; стоит возникнуть опасности, и достаточно будет только знака его старшого — поднятой кверху руки с мечом, как во всех этих воинов будто вселится грозный дух: глаза их засветятся диким огнём, усы слегка затопорщатся, движения обретут ловкость, и бодро затанцуют под всадниками кони. И тогда Ладомир резко опускает руку на уровне плеча, посылая меч вперёд.

И не мешкая бросится в атаку, как одно целое, вся дружина.

«Хорошо помене молодых сегодня взял, а отроков вообще оставил», — размышлял Ладомир; с утра какое-то нехорошее предчувствие тяготило его, и он распорядился взять побольше опытных бойцов. Его свояк, служивший на Змиевых валах и приезжавший недавно в Киев навестить семью, сказывал, что хазары в последнее время стали тревожить их скоротечными набегами: если чем удаётся им поживиться, тут же с награбленным убегают обратно. Жители приграничных сел давно уже ходят с луками и боевыми топорами, помогая стороже отбивать нападения.