Владимир Афиногенов - Аскольдова тризна

Белые хазары — знать, многие из которых иудеи, черные — бедняки, язычники. Они в поле, при стаде, на коне чернели под солнцем.

Жена подала Азачу кувшин. На нём руническими письменами было выведено: «Кумыс, наливая в это большое отверстие, пей» [98] Надпись на сосуде, найденном при раскопках Маяцкого городища степного края Придонья. . Дочка лет четырнадцати захотела пойти с отцом.

— Нет, нет, милая, — сказала мать. — Тату тебя взять не сможет, он пойдёт к великой реке готовить для умершего повозку, в которой тот поедет к нашему богу. Да тебе ещё и нездоровится…

Великая река — это Танаис, или Бузан по-хазарски.

Азач в отличие от многих черных хазар умел читать, и в доме у него находилось немало вещей, на которых что-то начертано. Они достались ему от деда. Тот служил в личной гвардии кагана, родом был хорезмиец из Средней Азии, исповедовал ислам. Когда иудаизм при царском дворе в Итиле вступил в непримиримую борьбу с мусульманством и когда наёмные гвардейцы в гражданскую войну в Хазарии открыто перешли на сторон кабаров, потерпев поражение, предка Азача не умертвили, как остальных: припомнив былые заслуги и то, что жена его являлась чистокровной хазаркой, лишь сослали в дальний район для несения тяжёлой пограничной службы. Знал он не только арабскую грамоту, но и умел читать руническое письмо, научил сына и внука. Но это им мало чем помогало: помимо воинской повинности приходилось заниматься крестьянским трудом — разводить скот и возделывать под урожай землю, чтобы прокормить семью, — за несение службы платили очень мало, да и немалую часть сего съедали налоги.

Живя здесь и работая, как вол, дед Азача понял, что всемогущий Аллах ничего, кроме горя и унижения, ему не дал. И в конце жизни хорезмиец стал поклоняться, как и жена, богу неба и света Тенгре [99] Тенгре — могущественное божество у хазар, такое же, как Тангра у болгар. И не удивительно: хазары, завоевав болгар на Итиле, стали поклоняться их богу, изменив в его имени всего одну букву в двух местах: «а» на «е». . Поэтому похоронили старика по хазарскому обычаю — в подкурганных галереях. Хорошо похоронили, несмотря на огромные расходы… Теперь и на отца нужны немалые средства, а скоро, как выпадет снег и реки покроются льдом, нагрянут судьи из Итиля, — и им надо заплатить прошлогодние долги, отдать часть нынешнего урожая, лошадь, три овцы и верблюда. Подумать и о весеннем севе… Да и дочка захворала… Ходят слухи, что после весенних полевых работ каган и царь собираются с войском на Киев. Поэтому следует иметь хорошего боевого коня со всем снаряжением и исправное оружие…

Тёмные низкие тучи проносились над великой рекой. Их гнал по небу сырой ветер. Пронизывал насквозь одежду. Чтобы согреться Азач решил приступить к работе.

Надо в первую очередь снять насыпной слой высокого могильного кургана. Он и в окружности был большим, не то что могильники мизинных хазар: ведь дед Азача служил при дворе кагана… Поэтому сам боил-коловыр [100] Боил-коловыр — верховный хазарский жрец. определил деду для погребения красное место на речном берегу. И ещё один непреложный закон погребения у хазар соблюдался — мужчин хоронили только мужчины, женщин — женщины и обязательно старшие в семье, дававшие со дня смерти родственника или родственницы обет молчания… И когда дочка обратилась к отцу, мать, зная, что Азач ничего не скажет, ответила ей сама…

«Дочке лучше стало, поднялась… А то лежала, свесив с ложа головку… — думал Азач. — Может, сейчас помогает матери украшать покойного разноцветными лентами… Столько лет, как и дочке, было мне, когда умер дедушка… А бабушка покинула сей мир следом за ним. Потом моя мама… Вот и отец… Храбрый был воин. Смерть воина — в бою с врагами, которых хватает у каганата — русы, угры, печенеги, арабы… Но умер отец дома: тихо и мирно».

Тёмные низкие тучи, твёрдая могильная земля, холодный ветер, пробирающий до костей, хворая дочь, вечная нужда… Азач поднял голову к небу: «Скоро пойдёт дождь…» Действительно он пошёл, и струи смягчили курганную землю… К вечеру Азач успел срыть могильный холм.

Хазарин разжёг костёр, сел поближе к огню и протянул к нему пальцы рук. И когда они согрелись, начал обводить ими кругообразно шею и голову: этими движениями язычник снимал с себя усталость энергией, заряженной в кончиках пальцев костровым пламенем [101] Язычники, живущие в единении с природой, всюду подпитывались происходящими от неё явлениями, будь то огонь, свет, вода или мерцание звёзд… Язычество — это всегда сила материи, окружающего нас мира. Мы же, воспитанные на отрицании бога вообще, в большинстве своём не умеем пользоваться ни материальными, ни духовными его возможностями. .