Виктор Алексеев - Соперник Византии

У Святослава было несколько вопросов к царю. Как могло случиться, что болгарское войско оказалось возле Пере-яславца и Доростола? Почему болгарская церковь агитирует население против русов, хотя в войске его много христиан и болгар и он не разрушил и не ограбил ни один храм? И как думает царь соблюдать договор о мире?

Войдя в тронную палату, Святослав, как обычно, сел напротив Бориса и задал вопрос:

- Что же ты, царь болгар, нарушаешь наш уговор, отправляешь свое войско в Переяславец и Доростол? Я вернул их себе, вернул многие другие города, и теперь вся Западная Болгария под моей рукой. Но я не вернулся, чтобы забрать у тебя твою страну. Ты как был царь, им и остался. Так почему же ты нарушил свое слово?

- Я тут ни при чем, - стал каяться царь. - И войско мое ушло без моего ведома, подстрекаемое болярами, бандами и рядом воевод. Я не давал согласие идти на Переяславец и Доростол. И никто это не может подтвердить. С моей стороны мир продолжается, и я не виновен в нарушении его. Верные мне воины здесь, рядом со мной, а те, что ушли на север, предали меня. Месяц назад даже покушались на меня, но Бог милостив, сохранил мне жизнь.

Царь широко перекрестился. Святослав откинул чуб к уху и положил голову на руку. Глядя в лицо Бориса, его жалкую мину и руки, сложенные в послушании, князь грустно заметил:

- Ну какой же ты царь? Весь в отца, в царя Петра, которым крутила баба и который развалил державу Крума и Симеона. Прости меня за откровенные слова, но попомни, будешь хитрить, выкручиваться, служить и тем и этим, потеряешь все!

Святослав помолчал, потом сказал:

- Я бы хотел посмотреть на достижения твоих предков. Есть ли в твоем хранилище память о них, великих полководцах и грозе Византии. Или отец твой все промотал?

- Ты хочешь увидеть мою казну? - со страхом спросил царь Борис.

- Казна меня не интересует, - сказал Святослав, - меня интересуют дары, откупы, оружие, что сохранились от болгарских царей, чем откупались ромеи, когда Крум, Симеон и другие ханы стояли у стен Константинополя.

- Ну что ж, - подумав, встал Борис, - пойдем.

Он кликнул болярина, что стоял у дверей тронной палаты, и приказал нести факелы. Царь, свита и Святослав стали спускаться по ступенькам все ниже и ниже, пока не достигли большой двери, обитой железом. Борис вытащил из сумки большой ключ, размером в ладонь, и дважды повернул в замке. Раздался звук, мелодия старинной болгарской песни и умолк. Дверь со скрипом открылась, и они пошли по узкому коридору, пока не вышли в обширное помещение, пахнувшее сыростью и тлением. Загорелись факелы по всем сторонам залы, заставленной сотнями сундуков разных размеров и конфигураций, бочек, ларцов и полок, забитых всяким золотым и серебряным хламом. Проходя мимо сундуков,

Святослав вдруг остановился возле одного и стал тщательно рассматривать. Он был обит медными пластинами, изображавшими треугольники с резами на них: круг Сварожий, что и у Святослава в головах кресла, Макошь с поднятыми руками, с падающими зернами из рукавов, Матерь-Сва - птица, Земля и Богородица в греческом одеянии. На самом краю крышки серебряное изображение ангела, похожее на Тиу-Тау с крыльями, но отделенными от фигуры. Точно такой сундук стоял в почивальне у Ольги под иконой Божьей Матери, которую ей подарил патриарх Полиэвкт. И это удивило Святослава, он остановился пораженный и задумчивый.

- Открыть сундук? - спросил Борис.

- Нет, нет, - ответил Святослав, - но у моей матери в опочивальне точно такой же.

- Это самый старый сундук в хранилище. Он принадлежал хану Аспаруху, и, кажется, его подарили хану славяне, что примкнули к нему в походе на Византию.

- Жаль, - сказал Святослав, - что сейчас не у кого спросить. Хотя, может, отец Григорий знает... Сам болгарин и сопровождал мать мою через Болгарию и Карпаты на Русь.

Они пошли дальше, в самый конец или, вернее, начало помещения, где было развешано оружие и высились полки с атрибутами власти: коронами, диадемами, жезлами, и тростями.

- Вот мечи и сабли Аспаруха, Крума, Бориса, Симеона, Петра, - рассказывал царь Борис.

Святослав снял со стены меч. Он был чудесно сделан, из особой стали с чернью и тремя ложбинами по лезвию, рукоятка же была из нефрита с изображением прыгающего пардуса. Святослав любил оружие и долго рассматривал меч.

- Этот меч принадлежал Симеону.

Святослав улыбнулся и показал свой меч, рукоятка которого изображала прыгающего пардуса.

- А вот еще одно, очень дорогое для нас наследство, - указал Борис на копье, щит и плеть с инкрустированной ручкой. Это хана Тервеля. В 705 году болгары взяли Константинополь при императоре Юстиниане. Тогда хан положил на землю свой щит, длинное копье и плеть, которую всегда носил на руке. Щит и плеть он приказал совершено покрыть золотыми монетами, так, чтобы и концов этих вещей не было видно, а на копье наложить во всю длину целые груды парчей и шелковых тканей. Потом каждый простой воин получил столько золотых монет, сколько мог захватить правой рукой, и из груды серебряных, насыпанных на землю, сколько могло поместиться в левой.