Андрей Прохоренко - В стольном граде Киеве

Я широко усмехнулся.

– Согласен я Заблуде помочь. Только родичей надо собрать. Тут еще неизвестно, захотят ли они здоровьем рисковать.

– Заблуда за участие заплатит. Куны не помешают. Платит щедро. Ты Мелетию скажи и Митию, отцу Росицы. Нам нужно будет для дела десятка два родичей. Ты их в бой поведешь. Я рядом буду. Надо бы еще со Светелом переговорить…

– С сотником черниговской дружины?

– С ним самым. Ты с ним и побеседуешь. Дружинники ведь не все в дозоре или на службе, некоторые и отдыхают. Нам нужно воев двадцать, но проверенных.

– Не согласится Светел.

– Тебе не откажет. Забыл, кто ты есть? Ты победитель соревнований. Если правильно беседу поведешь, Светел не откажет. К тому же не придется особо биться, но силу явить необходимо будет, если дело пойдет так, как я вижу. Да и дело вы будете угодное воеводе делать: разбойничков, которые шалят и зарвались уже, в плен брать. Черниговский воевода возражать не будет, но ему ничего не надо о деле знать преждевременно. Вмешается, все дело испортит. Умом короток, жаден, но боевит. Этого не отнять, да и, когда надо, своего не упустит.

– А чего ты говоришь, что послезавтра отправляемся? Не управлюсь я так быстро.

– Сегодня с нами переночуешь. Чего зря ногами землю топтать. Утром в Мурому отправишься, а потом – в Ивлицу к Митию. Оттуда в Чернигов наведаешься. Как дело сделаешь, возвратишься к месту, где по дороге, что от Чернигова в стольный град идет, темный бор шумит. Место знаешь?

– Кто же его не знает.

– Мы тебя с родичами там ждать будем. Как явишься, Никита, а он сообщит Соловью, что мы согласны ему пособить, к нам вернется, снова с весточкой к Заблуде пойдет. Тогда он с обозом и охранением выступит. Мы в таком случае сразу несколько дел сделаем, в том числе и округу от разбойников очистим. Только действовать надо осторожно так, чтобы до Нефеда не дошли раньше времени слухи о том, что Соловушка решил Чернигов покинуть и его бросить. Нужен Заблуда воеводе для дел лихих. Живя здесь, Заблуда подневолен. Он будет делать то, что ему говорят, взамен того, что его в погреб не бросят и имущество не отберут. И жизнь такая, когда тебя в любой момент могут схватить, богат ты или нет, не очень-то и привлекательна. Соловья понять можно. Непонятно, что у воеводы на уме. Пока что мирятся они, но так не всегда будет…

С Кудесом тогда мы еще немного побеседовали, а потом я и с Никитой поговорил. Женился Никита, как и я, осенью. Был разбойник, а родичем стал. Только связи прежние остались. К нему Соловей за содействием и обратился. Понял он к весне, что в здешних местах обложили его со всех сторон, что уходить надобно. В Киев Соловей поехал, разузнал, что там и к чему, вернулся удовлетворенный, только все вздыхал, говорил, что бояре да люди знатные много за содействие хотят. С другой стороны, в могилу с собой золото не возьмешь. Вот и решил Заблуда, трезво обстоятельства взвесив, в Киев снова перебраться, и на этот раз окончательно покинуть землю Черниговскую. Кудес такое его желание приветствовал. Да и как не приветствовать, когда разбоя и людей лихих поубавится?

Я же, как и было договорено, переговорил с отцом, Митием и Светелом. Все они, выслушав меня, на дело пойти согласились. Конечно, больше всего сомневался Светел. Сотник и так и этак взвешивал, плечами слегка водил, хмурился и руки на груди складывал, и вздыхал, но, наконец, поразмыслив, постановил:

– Поможем мы родичам, если не врешь.

– А мне зачем? Всем лучше станет, если Заблуда из здешних мест уйдет. А подельников его, лихих друзей-атаманов мы на богатство Соловья и соберем. Все явятся за монетами, мехами да шелками. Гривен у Соловья тоже хватает и украшений. Ты в накладе не останешься.

– Так напасть могут в любом месте. Не успеть можем.

– Соловей лагерем станет у развилки, там, где Велесов бор шумит. Дорога через него проходит. Рядом, чуть в низине, речушка протекает. Места укромные. Лагеря там часто разбиваются. Прямо на дороге разбойничать не будут удальцы.

– Кто знает, что на уме у Мокреши или Якима. Только я бы на месте Соловья Мокрешу вместо себя главным не ставил. Предаст. Сильно злато и серебро любит.

– Так на то и расчет.

– Умен ты стал, Илюша, – прищурился Светел, на меня глядя.

Я хотел, было, сказать, что не я план придумал, но вовремя язык прикусил. Не хватало только Кудеса засветить, как организатора. В том, что Светел воеводе Нефеду скажет, когда сделано дело будет, кто его задумывал, я не сомневался.