Ольга Роман - В бизоновых травах прерий. Приключения. Историческая проза

«Натти, Натти, – с грустью подумала она, – не знаешь ты, чего хочешь…» Слава, доблесть, блистательная стойкость – это были понятные и обычные мечты любого мальчишки. Но в ее памяти сейчас вставали строки из Святого Евангелия. «Пришли к Нему сыновья Зеведеевы (Ср. Мк.10:35), а вернее, мать сыновей Зеведеевых (Мф.20:20), говоря: Скажи, чтобы сии сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем (Мф.20:21). Просьба матери, хоть и безрассудна! Что же Христос? Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, и креститься крещением, которым Я крещусь (Мф.20:22; Мк.10:38)?» 44 44 Иоанн Златоуст. .

И были еще другие слова, слова из Евангелия от Луки: «И Тебе Самой оружие пройдет душу…» (Лк. 2:35)

Мэдилин прошептала где-то в глубине души: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»

Как быстро летит время!.. Давно ли она носила на руках и водила за руку совсем ведь маленького Нафанаила к Причастию? И вот он вырос. Голубое небо прерий и сияние стали были вместе в цвете его глаз, дар крещения и чистые дары детства были где-то там, у него на сердце. Что он выберет в своей взрослой жизни, смогла ли она привести его к Богу? Ведь все было так серьезно: «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится» (Притч.22:6).

«Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф.19:13)

Это была правда. Мэдилин глядела на своих малышей и знала: это была правда. Но время шло, и дети подрастали, и вместе с ходом времени рушилась вся эта счастливая и преходящая идиллия ее жизни…

Наверное, она была никудышной матерью. Слишком жалостливой или просто беспринципной. Как бы то ни было, но перед глазами Мэдилин были ее дети, которые так незаметно стали ведь подростками. И если Хелен как-то самим собой понимала и службы в храме, и правила и догматы своей веры, то Натаниэля она, наверное, где-то упустила и недоглядела.

Конечно же, Мэдилин пыталась. Но что было, то и было. Натаниэль вырос и сейчас для него словно и не было храма. И книгу Святого Евангелия он тоже лишний раз не брал в руки. Все время приходилось напоминать, озадачивать. Когда-то она брала его маленького в храм. А потом он подрос. У него появился его друг Текамсех. Она понимала, что он будет скучать и уставать на службах. И, конечно же, ему многое было непонятно. И она отпустила его на волю. На так манившую его дикую волю прерий. Природа – это ведь была раскрытая книга Бога, наверное, как-то так успокаивала себя Мэдилин.

У них в доме никогда не было обязательных правил по отношению к религии. Мэдилин всегда больше старалась о честности и нелицеприятии в своей семье. Потому что ее муж ведь не понимал храма и не брал в руки молитвословов. И это были не ее заботы. Она должна была всегда думать больше о другом. «Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1Пет.3:3,4 ). Разве не было сказано апостолом Павлом: «Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?» (1 Кор.7:16)

Но, наверное, во всем этом добром и мирном укладе всей обыденной жизни в доме она была слишком снисходительна к своему сыну. Мэдилин теперь понимала, что не приучила ведь его к храму, ни к чему не приучила.

– Учившаяся и недоучившаяся молодежь редко ходит в церковь, вообще не ведет дела воспитания своего духовного, считая его как бы не нужным и отдаваясь житейской суете. На это надо обратить внимание. Это плод гордости, неразвитости духовной. Считают посещение храма и богослужения общественного делом простого народа и женщин, забывая, что в храме со страхом служат вместе с человеками Ангелы и вменяют это себе в величайшее блаженство…

Правда, все-таки иногда дома открывался забытый было молитвослов. Натаниэль готовился к Причастию. Может быть, так все пока и должно было быть, он ведь забывал и снова вспоминал, и он ведь еще был все-таки всего лишь подросшим ребенком. Жизнь неслась для него восхитительной и блистательной круговертью, рассветы сливались с новыми рассветами, и закаты вновь и вновь догорали над травами, чтобы завтра можно было прийти уже новому дню.

– Я, наверное, понимаю тебя, Натаниэль, – снова заговорила Мэдилин. – Ты любишь эти прерии, свои успехи и приключения, но, знаешь, ты значит слишком увлекаешься всем этим, если у тебя больше не остается времени ни на что другое. Я тебя больше не уговариваю, я просто говорю, чтобы с этой недели ты в воскресенье был в храме. Или тебе придется проститься со своими друзьями и своими приключениями в прериях, – неожиданно закончила она. – Я просто запрещаю тебе покидать ранчо. Прости и не обижайся, но будет так, как я сказала.