Василий Ян - Батый

Бату-хан угрюмо замолчал. Мрачными суженными глазами взглянул он на стоявших тихо военачальников:

– Вы слышите, что говорил Священный Правитель?

– Слышим и понимаем! – ответили шепотом монголы.

– Я сказал великому вождю: «Внимание и повиновение! Я исправлю горькую ошибку. Тень хана Кюлькана получит на земле успокоение и прилетит на крылатом коне к тебе, наш повелитель, чтобы встать в ряды твоих небесных призрачных воинов!»

Шаркая широкими гутулами, подошел Субудай-багатур и остановился. Кивая головой, старый полководец всхлипывал:

– Верно!.. Верно говоришь! Так мы и сделаем!

– Кто был около хана Кюлькана в день его смерти?

– Темник Бурундай! – воскликнули все.

– А где темник Бурундай?

Высокий сутулый монгол с плоским желтым лицом без волос опустился на одно колено.

– Это я виноват! Я недосмотрел!

Бату-хан подошел к нему с яростным от гнева лицом:

– Ты заплатишь за это или умрешь! Я даю тебе задачу. Ты не вернешься назад, пока ее не выполнишь. Со всем своим туменом и с туменом кипчакского сброда, который пристал к тебе, ты отправишься туда! – Бату-хан показал широким жестом на безмолвные снежные равнины. – Там, за дремучими лесами, на замерзшей реке…

– Сити! – подсказал Субудай-багатур.

– На реке Сити строится боевой стан урусутского коназа Гюрга. Ты набросишься на урусутов, не думая, можно или нельзя их победить. Твои воины будут их избивать, не отступая ни на шаг. Знай, что впереди твоего войска полетит тень хана Кюлькана. Ты должен этой победой дать ей успокоение. Тогда хан Кюлькан отправится к своему отцу, моему деду, с радостной вестью о новой монгольской победе. Если же ты будешь разбит и будешь метаться по земле, подобно летучей мыши, тогда тень хана Кюлькана станет прилетать к тебе по ночам, пить кровь из твоих глаз…

Бату-хан замолчал. Ноздри его раздувались. Он сильно дышал и поглядывал на Субудай-багатура. Тот, отвернувшись, смотрел в сторону и повторял:

– Верно, верно!

– За эту ночь приготовь своих воинов к набегу. Довольно им тормошить урусутских женщин. Помни, что я и непобедимый пойдем с нашими туменами по вашим следам. Остерегайтесь, чтобы мы вас не обогнали. Тогда мы ударим первыми…

– Внимание и повиновение! – сказал Бурундай, упав на ладони. Поцеловав снег, он вскочил и, придерживая рукой висевший на боку кривой меч, побежал к своим воинам.

Бату-хан отошел и беседовал вполголоса с Субудай-багатуром. Непобедимый хрипел и доказывал:

– Хотя воин Мусук и брат прекрасной «седьмой звезды», но лучше отправить его подальше, так далеко, чтобы он вернулся назад через девяносто девять лет или вовсе не вернулся. Обычно брат новой царицы получает подношения от низших и подарки от высших. У него появляется много золота, он пьянствует с новыми друзьями и быстро становится негодным, как дырявый бурдюк. Дай ему опасное, но достойное поручение, чтобы он гордился им, а выполнить его было бы трудно… Пошли его с сотней нукеров на разведку прямо на Сить, к лагерю коназа Гюрга. Пошли так, чтобы темник Бурундай и не подозревал об этом. Тогда мы проследим и проверим темника Бурундая, как он выполнил твой приказ.

Бату-хан пристально смотрел на старого полководца, желая понять, какая тайная мысль скрывается за его словами. Он нахмурился и вздохнул:

– Ты мой верный слуга и учитель. Я так и сделаю. Вместе с Мусуком я пошлю сотника Тюляб-Биргена, у которого русский пленный мальчишка увел скакового коня. Этот удалец с отчаяния будет бешеным!

– Верно! – подтвердил Субудай. – Надо торопиться и напасть на войско урусутов, как орел на ястреба, пока коназ Гюрга еще не ожидает нас!

После разгрома Владимира-Суздальского татарское войско двинулось на северо-запад тремя потоками. Один отряд под начальством темника Бурундая шел на Суздаль, Юрьев, Переяславль, Скнятин и Кашин. [198] Города Калязина тогда еще не было. Основан в XV веке. Отсюда татары направились на Бежецк и Красный Холм.

Отряд Бату-хана прибыл в Углич, оттуда рекой Корожечной поднялся вверх по течению до лесного поселка Кой. Третий отряд пошел на город Мышкин и далее, пробираясь лесными дорогами, направился к верховьям реки Мологи. Татары пытали на огне захваченных в пути крестьян, стараясь выведать от них, где находится боевой стан коназа Гюрга Владимирского.