Алексей Салмин - Буря на Волге

— А почему бы ему не разбогатеть, если он берет подряды и получает солидные суммы денег.

«Ах, вот оно что! А я доверил ему такой ответственный участок», — подумал Коробкин и спросил:

— Так где же, как ты говоришь, берет он подряды?

— Это было в сентябре прошлого года. Пришел инженер с меховых фабрик, сговорились с Чилимом отремонтировать кабельную линию частным образом, а деньги, ассигнованные на этот ремонт, были большие.

— И много получил он?

— Говорят, три тысячи рублей.

— А что же, он один работал, или еще монтеры с ним были?

— И монтеры работали, всего их было десять человек.

— Так, может быть, из этой суммы и монтеры получили? — спросил Коробкин.

— Как бы не так! Он один получил. Я уже спрашивал монтеров, и подсобных рабочих. Все говорят, что ничего не получали, и ругают Чилима.

— А чего же ты, Прохорыч, молчал до этого времени?

— Думал, что вы уже знаете.

— Другой раз не задерживайся, а докладывай сразу,

— Слушаюсь.

— Постой-ка, а может быть, он еще какие работы выполнял?

— Вот этого не знаю. Как узнаю, так сообщу.

— Ну ладно, спасибо тебе за сообщение, — Коробкин пожал руку Плаксину.

Фонарщик вышел от управляющего вприпрыжку, радуясь, что подставил ножку новому начальнику.

Управляющий мог одним росчерком пера вышвырнуть Чилима за ворота, но подумал, что за него могут заступиться партийная организация и сам секретарь райкома, возможны большие неприятности. Поэтому он решил все сделать иначе. На следующий день командировал в управление сети своих ревизоров с таким наказом: проверять все документы, особенно на выписку материалов со склада, а также платежные документы на меховых фабриках.

— Михаил Семенович, а допустят ли нас проверять на других производствах? — спросил старший ревизор Ерошкин.

— На все фабрики допустят. Я уже говорил с управляющим.

— Только знаете чего, Михаил Семенович, это работа очень кропотливая, может затянуться на долгое время, — заметил Ерошкин.

— Я вас сроком не ограничиваю, но желательно проделать поскорее.

— Будем стараться, — склонил голову младший ревизор Пискунов.

На следующий день в бухгалтерию сети явились два человека с предписанием управляющего. Они затребовали документы за прошлый год.

— Вам как, за весь год сразу или по месяцам будете проверять? — главный открыл стеклянную дверку шкафа, где хранились документы.

— Начнем с января. Только бы выделили один столик... — сказал Ерошкин.

Нашелся свободный столик, за которым расположились ревизоры ворошить прошлогодние бумаги.

— Может быть, я вам помогу отыскать те документы, какие вам требуется проверить? — спросил главный бухгалтер.

— Нет. Благодарим, лучше мы сами посмотрим, а в случае неудачи попросим вас, — ответил Ерошкин.

Проходит день, неделя, месяц, а ревизоры еще тщательнее и пристальнее вглядываются в каждую бумажку и все записывают в свою книгу.

Однажды в бухгалтерию зашел друг Пискунова начальник сетевой лаборатории Петр Гурьянович Трескунов.

— Ба! Друг любезный, Пискунов! Здорово! Как это ты сюда затесался? Чего это вы в бумагах копаетесь? Али чьи грехи ищете?

— Что поделаешь, друг, работа наша такая.

— И как, справляетесь? Не скучно ворошить старые бумаги?

— Нисколько. Да и некогда нам скучать. Утром, как придем, открываем дело, и так увлечешься, читаешь, как приключенческий роман; не успеешь и половины прочесть, как звонок на обед, а после обеда снова начнешь. Нам тратить время даром нельзя, строгий приказ управляющего получен, чтоб все тщательно проверить. Он, говорят, такое указание получил из Москвы.

— Да, очень важная у вас работа... Я тоже, пожалуй, потрудился бы на таком деле. По крайней мере, в тепле, при свете и никакого начальства. А ведь у нас в цеху такого удовольствия не получишь. Как только авария, так найди место повреждения, а кругом тьма-тьмущая, публика мимо идет — спотыкается, ругается: сапожники, говорят, взялись не за свое дело и держат народ в темноте... А если где копнул лопаткой или камень вывернул из мостовой, тут же подскакивает милиционер, стращает штрафом. А если вот, как сейчас, зимой, да бушует вьюга, так и не приведи создатель. Да, что и говорить, ваша работа самая настоящая, — заключил Треску-нов.

— Вот то-то и оно, а ты говоришь: скучно. Нет, брат, такой работы поискать надо, — подмигнул Пискунов.

— Послушай-ка, Петр Гурьяныч, мне кажется, ты нам кое в чем можешь помочь, — заметил Ерошкин. — Ты вот говоришь, что испытываешь кабельные линии, а не приходилось ли тебе испытывать на меховых фабриках?