Александр Майборода - Мстислав Храбрый

Во многих русских городах уже были христианские общины. Церкви обычно ставили в неброских местах, чтобы не вызывать неприязни язычников.

Правда, христианам на Руси опасаться было нечего. Языческая вера подразумевала терпимость к другим верам. А как же иначе? Бог – многолик. Но и язычники не терпели, когда им навязывали чужую веру.

В Киеве деревянная церковь находилась прямо напротив княжеского дворца, во дворе княгини Ольги.

Скромная церковь была поставлена еще в незапамятные времена самим князем Аскольдом.

Удивительно, но она уцелела даже несколько лет назад, когда Владимир, стремясь использовать язычество для усиления своей власти, устроил гонения на христиан. Однако даже он не решился что-то рушить на дворе своей властной бабки.

До двора княгини Ольги была всего лишь пара сотен шагов. Дойти – минуту. Не больше. Если бы для того, чтобы попасть в церковь, не надо было пройти по площади, где буйствовали дружинники.

Поэтому Аделина никак не могла решиться выйти из дворца.

Она проснулась посредине ночи. В комнате было темно.

В теле медленно разливался тягучий мед, приторно-сладкий, липко склеивающий пальцы. Он истекал откуда-то из нижней части живота и, касаясь сердца, заставлял его вздрагивать и нервно биться.

Что-то вызывало в душе Аделины беспокойство. Но что? Не понимая причин беспокойства, Аделина некоторое время лежала без движения с закрытыми глазами, прислушиваясь к гулкому сердцу.

Наконец она смутно начала догадываться, что вызвало ее беспокойство: было необычно тихо. А ведь еще вчера вечер клокотал адской смесью грубого пьяного хохота с визгливой истерикой флейт и тяжелой барабанной дрожью воздуха.

Аделина открыла глаза, и в глаза ей ударил яркий свет. В открытом окне горела раскаленная до нестерпимого блеска одинокая искра. Казалось, кто-то, находящийся далеко, подавал Аделине знаки факелом. Свет дрожал, заслоняясь чем-то большим и мохнатым. Свет исчезал, но через мгновение снова пронзал черноту ночи.

Заинтригованная этим, Аделина села в кровати. Опустив ноги, почувствовала мягкий ворс ковра. Она прошла к окну.

Комната Аделины находилась на верхнем этаже терема, и она подумала, что факел должен находиться на горе, так как свет не заслонялся городскими стенами. Но не было в округе выше горы, чем та, на которой находился город.

– Милица?.. – тихо проговорила Аделина.

За дверью послышался шорох, затем дверь приоткрылась, пропустив полосу дрожащего слабого желтого света. Следом протянулась рука со свечой. А затем и бледное лицо.

– Княгиня, ты не спишь? – негромко проговорил сонный женский голос.

– Не сплю, – так же тихо ответила Аделина.

Дверь окончательно открылась, и в комнату вошла молодая женщина в простой ночной рубахе со свечой в руке.

Было заметно, что она выше и более крепкого телосложения. Лицо круглое. В глаза бросался длинный тонкий шрам, протянувшийся от верхней губы через щеку и почти до виска.

Несмотря на шрам, многим мужчинам Милица казалась привлекательной. Однако Милица мужчин избегала.

Женщины всегда выбирают себе в подруги более некрасивых подруг, потому что те подчеркивают их красоту. Ведь красота познается в сравнении.

Но Аделина выбрала Милицу себе в служанки совсем по другой причине.

В 983 году по всей Европе прокатились восстания язычников против христиан.

Владимир только что закончил войну с братьями за наследство.

Любой более или менее умный правитель хорошо знает, что его власть держится на трех китах – на военной силе, на экономике…

С военной силой просто – среди людей всегда имеется множество людей, не имеющих таланта либо ремесла, но охотно соглашающихся рискнуть жизнью ради призрачного куша.

Имея силу, несложно приобрести богатства, для этого достаточно ограбить первого встречного или наложить дань на окружающих.

Но главное в управлении государством – идеология! Преданность деньгами не купишь. Ибо сколько ни плати, всегда найдется тот, кто заплатит больше. Только идея является тем клеем, что прикрепляет людей к власти.

У Владимира, с точки зрения обычного человека, было множество недостатков. Он был и жесток, и беспринципен, и лжив, но он не был глупым человеком.

Стремясь упрочить свое положение, он пытался реформировать язычество, чтобы превратить его в государственную религию. В качестве образца он использовал уже показавшие свою эффективность монотеистические религии, в том числе и христианство. Это вызвало такое недовольство народа, что Владимир почувствовал, как зашаталась гора, на которой зиждился его дворец.