Александр Майборода - Мстислав Храбрый

– И где же он будет это держать? – спросила Аделина.

Юлия бросила на Аделину любопытствующий взгляд:

– Ты разве ничего не знаешь?

– А что я должна знать? – Щеки Аделины порозовели. – Я, после того как вернулся Владимир, уже вторую неделю не выхожу из палат.

– Ага! – кивнула Юлия. – Предстоят великие дела. Сегодня князь с дружинниками отправился крушить кумиры на Перуновой горе. А завтра будет крестить народ в реке. На месте языческих кумиров будет поставлен храм.

Аделина перекрестилась и испуганно промолвила:

– О Господи, чудны Твои дела – руками варвара творятся дела во славу Твою!

Юлия встала:

– У меня возок подготовлен. Так поедешь со мной смотреть, что будет происходить на Перуновой горе? Я ведь, собственно, это и хотела спросить.

– Не поеду, – отказалась Аделина.

– Отчего же? – спросила Юлия.

Аделине показалось, что по губам Юлии пробежала едва заметная улыбка.

– Знаешь, Юлия, я стала бояться закрытых комнат… – проговорила вполголоса Аделина.

– Что случилось? – удивленно спросила Юлия.

– У меня стоит перед глазами та несчастная девушка, что назвалась царевной. У меня в ушах слышится ее плач, – сказала Аделина.

– Да, эта бедолага пострадала невинно, – согласилась Юлия. – Ведь она не по своей воле назвалась царевной. Владимир поступил очень жестоко. Но он такой человек. Для него люди, что скот.

Аделина бросила встревоженный взгляд на Юлию и задала вопрос:

– А что, если он так поступит с кем-либо из нас? Ведь ему все равно, кто перед ним.

– Ты права. Он убил моего мужа и объявил меня наложницей. Он силой взял Рогнеду и убил ее родню. А после приказал ей зваться Гореславой. Вчера он казнил греческую девку. А что ждет нас завтра? – задала вопрос Юлия и сама же на него ответила: – Несложно догадаться. Он привез новую жену – греческую царевну. Анна поставила условие, что Владимир примет христианство и будет придерживаться христианских обычаев. А по христианским обычаям у него должна быть только одна жена.

По щекам Аделины побежали алые пятна.

– Ты думаешь?.. – пробормотала она.

– Я пока ничего не знаю.

– Но что нам тогда делать?

– Не знаю, – холодно ответила Юлия. – И знать мне незачем! Я только наложница…

Аделина опасливо оглянулась – рядом никого не было.

– Если бы он умер… – едва слышно пробормотала она.

Юлия накрыла ладонью руку Аделины и тихо проговорила:

– Не отчаивайся. Все в Божьей воле. Все наладится.

Солнце медленно тонуло в сизой дымке. Подкрадывающаяся ночь осторожно, но неумолимо лизала землю длинной призрачной тенью. Тень тянулась из леса к белостенным хаткам с золочеными соломенными шапками.

Сады уже потускнели.

В кронах запели соловьи, но деревенские ласточки-касатки еще резали наливающееся синевой небо, хватая поднимающуюся теплым воздухом мошкару. В соломенных крышах нетерпеливо попискивали вечно голодные птенцы, и ласточкам было не до отдыха.

Старшие братья сидели за столом. Лица их были красны.

На столе перед ними стоял кувшин с медовухой. Рядом с ним блюдо с пирожками, блюдо с зеленым луком и огурцами.

На столе у печи лежала грязная посуда. Как видно, братья уже поужинали, не став дожидаться Тишки.

– Ты опять опоздал! – зло проговорил Андрей. – Я предупреждал тебя, что если опоздаешь, то можешь совсем не приходить.

– Я ужинать не буду, – сказал Тишка.

Андрей недовольно проговорил:

– Торопишься на гулянку?

Андрей после того, как объявил братьям, что им необходимо уехать из деревни, стал раздражителен. Он и раньше не любил, когда ему возражали, а на каждое слово цеплялся, слово старый репей.

Он мрачно поглядывал на младших братьев. Денис отказывался уезжать из деревни, а Василий не торопился ехать в Чернигов.

Но им палец в рот не клади – откусят! Мужи крепкие и хваткие. Поэтому все шишки доставались самому младшему.

Тишка ничего не ответил.

Его цель была сума с его добром. Сума висела на гвозде над сундуком.

Бочком придвинувшись к сундуку, Тишка ловко подхватил суму и устремился к выходу. Когда проходил мимо печи, Радмила – добрая душа – жалела Тишку – сунула ему в руки сверток.

– Тишка, погоди! – послышался вдогонку голос Андрея, но Тишка и не подумал задержаться. Он выскочил из хаты, только дверь хлопнула.

– Ну, погоди, все равно вернешься! – донеслась до него угроза брата.

– Ага! Щас! – язвительно пробурчал Тишка. – Только вернись – до утра не отпустишь.