Валерий Кормилицын - Держава (том второй)

1 декабря Рубанова назначили в караул Зимнего дворца.

Дежурным по караулам 1‑го отделения Петербурга на этот раз Ряснянский поставил капитана Лебедева, а рундом к нему — капитана Васильева, предоставив адьютанту полка дальше самому назначить трёх офицеров.

«Буду я ещё голову ломать», — ушёл в свою квартиру полковник.

Эльснеру ломать голову тоже особо не хотелось, поэтому, просмотрев старые списки, он записал начальником караула в Зимнем дворце поручика Яковлева и в помощь ему двух младших офицеров: Гороховодатсковского и Рубанова.

Морозило.

Стоя на разводе в первой линии, Аким переминался с ноги на ногу, и стучал сапогом о сапог.

— Испачкаешь голенища, — сделал ему выговор бывший портупей–юнкер Гороховодатсковский, на что Рубанов безразлично отмахнулся рукой.

«Тут жизнь рушится, — подумал он, — любимая видеть не хочет и на письма не отвечает.., а он с сапогами привязался».

В это время прозвучала команда: «Смирно!»

Важный Александр Иванович — капитан, а не повар, принял рапорт у своего друга, командира 2-ой роты, счастливой обладательницы дрессированного кота, и под гром оркестра повёл караул по Миллионной к Зимнему дворцу.

«Нам–то ещё недолго идти, — печатая шаг, размышлял Аким, — а вот Московскому полку или Финляндскому — целый час топать, — разглядывал бегущих по сторонам строя мальчишек. — Орут, радуются.., а как через десяток лет самим служить время придёт, ни одного не сыщешь: кто единственный кормилец, у кого врождённое плоскостопие, а кто слышит неважнецки, — мысленно ворчал Рубанов, уловив отменным своим слухом, что оркестр играть перестал, а улицу наполнил свист флейт и треск барабанов. — Ага! Это к Мошкову переулку подошли, вон уже горбатый мостик виден, а за ним и Зимний, — чётко отбивал шаг, подходя к казармам 1‑го батальона лейб–гвардии Преображенского полка. — Сейчас, согласно обычаю, наш оркестр грянет Преображенский марш, — вздрогнул от мощных звуков и подпел: «Знают турки, знают шведы», — караул вышел на Дворцовую площадь и остановился перед Комендантским подъездом.

— Под знамя, шай — на краул, — чётко скомандовал Лебедев, увидев, как из открывшейся двери появился адъютант, а за ним бородатый Евлампий Семёнович Медведев вынес знамя, и встал перед караулом.

По команде Лебедева вздвоили ряды и, повернувшись направо, через Главные ворота, вошли во внутренний двор.

Входя в ворота, Аким услышал удар колокола на платформе.

«Старый часовой вызывает караул в ружьё, — отметил Рубанов, — а вон и комендантский адъютант с часами в руках за нами наблюдает… Мечтает, наверное, чтоб какая–нибудь задержка произошла. То–то радости у него будет. Мигом коменданту Санкт—Петербурга доложит, а тот — командиру полка пару кислых слов напишет, вот и пойдут плюмажи трещать».

Новый и старый караулы построились и отсалютовали друг другу, держа ружья «на караул».

Взявши шашки «под высь», оба начальника сошлись у решётки и, опустив шашки, старый начальник караула доложил: «Пароль Грозный, капитан Евменов».

В эту секунду на Петропавловской крепости бухнула пушка, объявив комендантскому адьютанту, что в Петербурге ровно 12 часов дня и смена прошла вовремя.

Грустно убрав часы, тот отбыл в комендатуру, а караулы под музыку направились в караульное помещение.

Вскоре пришли разводящие со сменёнными часовыми, Лебедев с Евменовым подписали караульную ведомость, и караул лейб–гвардии Павловского полка приступил к несению службы.

— Ну что, господа, пройдёмте в наши апартаменты, — пригласил Лебедев своих офицеров. Пройдя через столовую с двумя столами, окружёнными стульями, расположились в креслах и на диванах небольшого помещения.

Лебедев, глянув на стоявшие на каминной полке часы, уселся в кресло, первым делом озаботился питанием.

— Как, господа, будем завтракать? Каждый себе выберет по вкусу или все возьмём одно и то же?

— Лучше одно и то же, — произнёс Васильев, взяв карточку завтрака у вошедшего лакея и зачитав меню.

После недолгих споров выбрали два мясных блюда, сладкое и чай.

Лакей передал пожелания офицеров на кухню, а сам принёс и расставил на столе дворцовое пиво, водку, красное и белое удельное вино.

— Ну почему всё это не вечером в офицерском собрании, а на службе днём, — сглотнул слюну начальник караула. — Вот бы мы с Никсом повеселились, — сел он за стол.

— Господа, когда подавать обед и ужин? — поинтересовался лакей.