Валерий Журнега - Защита Отечества

В первых числах мая тысяча восемьсот одиннадцатого года Паливода получил от вышестоящего командования приказ, но сразу зачитывать его личному составу полка не стал. Выставив часового у входа в командирский шатёр, подолгу засиживался над картой, обдумывая в голове план предстоящих действий. Когда план в уме подполковника созрел в общих чертах, для решения в нём некоторых тонкостей вызвал к себе старшин первого и второго баркаса. Предупредив их о неразглашении военной тайны, ввел в курс своего плана. Внимательно выслушивал мысли хитрых на военные выдумки старшин, делал для себя правильные выводы.

Часовой у шатра батьки своим видом порождал среди личного состава слухи. Чтобы направить их в нужное русло, подполковник скидывал нужную ему информацию хорунжему Василию Телепню. После этого с быстротой молнии начинали летать по полку жирные утки. Сознательные казаки не обращали внимания на с ног сшибающие новости и больше полагались на волю Господню. Впечатлительные же люди бежали с доведённой до совершенства новостью к батьке в штаб. Подполковник внимательно выслушивал очередного гостя и с серьёзным выражением на лице произносил:

– Чем бы мои казачки ни тешились – лишь бы не плакали.

Наливал казаку из своих запасов чарку водки и обещал обязательно разобраться, откуда растут ноги у «дезы». Сам же, поразмыслив на досуге о настроениях в подразделении, опять как бы случайно подбрасывал сказочнику Телепню нужную для себя информацию.

– Вот и пришло то самое время: ставить боевую задачу старшинам баркасов, – прогоняя прочь сомнения, решил наконец Паливода. Повернул голову в сторону Дуная. Вода в реке сошла до самой низкой отметки. Ил оголившихся берегов подсох на солнце. Белые цапли бродили по нему, доставая длинными клювами из глубоких трещин себе пропитание. Решение тотчас трубить тревогу оказывалось на деле пока несвоевременным.

«Тревожить напрасно казаков не стану, пусть ещё чуток отдохнут», – с заботой о людях, правильно оценивая обстановку на реке, решил подполковник. Отвёл уставшие глаза от ярких бликов воды на успокаивающий зеленый цвет травы у себя под ногами. Недовольно хмыкнул, отмечая в уме плачевное состояние своих сапог.

«Износились чёботы совсем. Воду держать перестали. После похода переобуюсь в новые, а это барахло утоплю в Дунае, ракам на потеху», – рассудил подполковник и решительно оторвал глаза от наводящей унынье картины. Ещё разок полюбовался бравой выправкой наказного казака Голушко и, довольный порядком в своём подразделении, перевёл свой взгляд в сторону первого баркаса.

На корме канонерской лодки курили табак, уткнувшись глазами в палубу, кормчий Павел Масюк и писарь Климент Борщ. Хорунжий Василий Телепень из экипажа второго баркаса старшины Никиты Зайца сидел между ними да что-то интересное рассказывал, эмоционально жестикулируя при этом руками.

«Опять чёртушка что-то заливает», – подумал про себя подполковник и перевёл глаза от мирно беседующих казаков на бак канонерки.

На носу канонерской лодки под руководством бомбардира Даниила Дорошенко кипела работа. Расчёт орудия, выполняя распоряжения своего командира, густо мазал салом подвижные части пушки, раз за разом проворачивая её как по углу, так и по азимуту. Подполковник заслуженно считал Даниила лучшим артиллеристом в своём подразделении и всегда при случае выставлял его глазомер в пример другим пушкарям.

«Вернёмся из похода, буду ходатайствовать перед начальством о присвоении бомбардиру звания фейерверкера», – решил для себя Илья Прокопьевич, немного подумал, и с отцовской заботой продолжил свою мысль далее: «Продвигать смышлёного казака по службе – для нас, командиров, дело благое».

Бомбардир Дорошенко, чувствуя на себе благосклонность командира полка, старался в тонком деле своём батьку не подводить, и никогда впустую порох не расходовал. В любой обстановке сохранял трезвую голову. Действовал решительно и после меткого выстрела благодарил Господа Бога. Полковые пушкари открыто завидовали ему, но он сам от этого не зазнавался и о своем седьмом чувстве ни с кем не делился. На все дотошные расспросы товарищей отвечал однозначно: повезло.

На берегу младший урядник Егор Вареник построил в шеренгу экипаж канонерской лодки, не задействованный в авральных работах. Батькин любимчик, старшина Андрий Бульбанюк, прохаживаясь вдоль застывших в линию казаков, придирчиво проверял амуницию и внешний вид подчинённых. Без особого труда находил недостатки и строго выговаривал за это младшему уряднику.