Олег Аксеничев - Проклятие Ивана Грозного. Душу за Царя

И не чудо вовсе, усмехнулся бы князь Умной в ответ. Просто писаны тайные строки были молоком, вот и не разглядеть их заранее.

Опасную штуку украл Молчан. Можно было вызвать изображение любого места. Можно убить того, кого покажет щит. Можно, но Молчан не знал точно как. Слухи же и предположения старательно изложил в письме.

«Ничего, — подумал Умной. Может, и не зря несколько лет прикармливаем тут, в Москве, заморского чернокнижника? Пусть Бомелька во всём разбирается!»

Царский лекарь не ожидал ничего хорошего от визита к всесильному опричному боярину. Но — делать нечего, пошёл.

Не скрывая недоумения, походил вокруг щита, положенного на низкий, украшенный растительными узорами столик.

— Вы уверяете, что это не просто изумительно обработанный кусок угля?

— Сведения верные, лекарь Елисей.

— Хм. Так сразу ничего не смогу сказать. Нужны опыты... Вы отдадите мне этот предмет?

— Нет. Но могу разрешить работать с щитом здесь, у меня в доме.

Бомелий благодарно поклонился.

— Мне нужно время для поиска. Кажется, в одной из книг, что я привёз из Англии, есть сведения о чём-то подобном.

— Долго ли собираетесь искать?

— Седьмицу. Возможно, дней десять. Если не возражаете, я пришлю слугу с известием, что готов к новым опытам.

— Не возражаю.

Умной отпустил Бомелия.

В разговоре что-то пошло не так. Но что?

Лекарь старательно подчёркивал, как мало интересен был для него доставленный из Европы предмет. И, тем не менее, просил его себе, для опытов.

Естественное любопытство? Или Бомелий знал о щитах Бен-Бецалеля больше, чем открыл Умному? Сколько на всю Европу было практикующих магов и алхимиков? Неужели они не интересовались деяниями друг друга?

— Пусть твои люди приглядят за Бомелькой, — сказал Умной в тот же день Грязному, заглянув в заново отстроенный после прошлогоднего пожара Разбойный приказ. — Темнит что-то царский лекарь...

— Ничего, — ухмыльнулся Грязной. — Дождусь ещё, угольков ему под пятки насыплю. Вот тогда и засветится, не хуже лампадки, прости Господи!

Вовремя остерёгся князь, ох, вовремя!

Тем же вечером Бомелий самолично, никому не доверив, поехал на Варварку, в Английское подворье. Соглядатай Грязного, мартовским кошаком шмыгнув на крышу боярского дома, чванливо нависшего над соседями, разглядел оттуда, как лекарь передаёт во внутреннем дворе подворья письмо степенному купцу, приглядывающему за погрузкой своего товара в телеги.

Торговый обоз задержали завтра поутру у городских ворот. Иноземному купчине, отведённому в сторонку, разъяснили, что проверять его товары можно по-разному. Можно всё так разворошить, что и везти дальше не потребуется — свалка, она рядом. А можно и не смотреть ничего. Если письмо Бомельки не в Англию поедет, а стрелецкому сотнику отдано будет. Мести чернокнижника купцу опасаться не стоит; с того света не мстят, как известно.

Вот и поехал к Холмогорам английский караван, так и не досмотренный у ворот Москвы. А Умной с Грязным развернули запечатанное перстнем Бомелия письмо.

Из послания Елисея Бомелия сэру Уильяму Сесилу, лично в руки, чрезвычайно важно:

«...Великому князю московитов в руки попала вещь с огромным магическим потенциалом. Страшно и подумать, что наступит с цивилизованным миром, если восточные варвары смогут понять принцип действия сего предмета.

Уничтожить либо похитить сей предмет не представляется возможным. Осмелюсь сообщить, что в Еврейском городе Праги, откуда был украден сей артефакт, должны находиться сходные предметы.

Дело настолько важно, что решил, не дожидаясь Вашего соизволения, покинуть столицу варваров. Следующее письмо надеюсь отправить уже из Богемии...»

— А ведь скрылся маг Елисей, пёс смердячий!

— Вопрос времени, — заметил на это Григорий Грязной.

И был, как часто случалось, совершенно прав.

Бомелия со слугой поймали под Псковом. Беглый царский лекарь сулил своим надсмотрщикам за освобождение большие деньги, потом пугал карами небесными, обещал напустить на них и их семьи бесов — бесполезно.

В Разбойном приказе, едва завидев строгое лицо Малюты Скуратова, Бомелий повалился на колени, начал говорить: про себя, про тех, с кем держал связь в Английском подворье, кто продавал Русь за полновесные имперские талеры.

Но что за допрос без дыбы ?

На такое зрелище пожаловал сам государь с ближними боярами.

Исхудавшее за последние дни тело бывшего лекаря растянули от каменного пола до невысокого сводчатого потолка.