Гелий Уралов - От мастера до начальника Главка. Воспоминания

Летом, в отпускной период мои родители, особенно моя мама, Евгения Яковлевна, проявляли большую заботу о здоровье внука Вовы и несколько раз они с папой организовывали наши поездки на Украину, в город Остер на отдых. Небольшой провинциальный городок, почти деревенский быт, речка Десна, великолепная природа. Там были большие базары с овощами и фруктами и всякой вкусной едой. Снимали деревенский дом, мама прекрасно готовила.

Евгения Яковлевна, хорошо владела английским и эту любовь к языку, с раннего возраста пыталась привить своему внуку Вове. К сожалению, по моему детству прошла война, со мной заниматься было некогда. Учился я в школе не шатко ни валко. Взялся за ум уже на последних классах. В школе у меня были неважные оценки и плохие по поведению. Приглашали родителей. После войны, когда Киев стоял в развалинах, мы школьная шпана, вместо уроков лазали по развалинам и трофейным свалкам. На уроках украинского языка, в перекличке отвечали: –е э – (есть) а, затем ползком удирали из класса.

Директор Махлин как-то меня предупредил, что он не сможет повышать меня по работе, если я не стану членом партии. Для вступления требовалось пройти годичный кандидатский стаж, получить рекомендации от двух членов партии. Я понимал, что, не сделав этого шага, не смогу двигаться вперед и стать руководителем, к чему стремился, и об этом даже мечтал. Надо сказать, что я в то время не был циником и карьеристом, я действительно верил действующей пропаганде, мечтал о великих свершениях народа в Советском Союзе, и в этом плане реалии и мечты как бы объединялись. Очень сильно на меня повлиял романа Василия Ажаева «Далеко от Москвы» где в таежных сибирских краях идет строительство нефтепровода, и описан образ руководителя крупнейшей по тому времени стройки на Дальнем Востоке СССР. Это энергичный волевой человек, под руководством которого работают многотысячные коллективы рабочих и квалифицированные деловые инженеры. В этот советский период жизни в России действовала тоталитарная система. Пропаганда того времени всем нам вдолбила, что у нас самая лучшая демократия с диктатурой пролетариата. На самом деле было не так. Всем руководила коммунистическая партия. Без партии было невозможно продвигаться по работе, и занять любую значимую должность. Для молодежи был комсомол, резерв партийных функционеров. Все рядовые члены представляли собой оболваненную массу, которая будучи зомбированной должна была слепо выполнять решения партии и правительства. Как я уже писал, я с ранних лет скептически относился к этой комсомольско–партийной деятельности. Хотя со временем и принимал участие в этой игре, будучи еще в институте, каким–то комсомольским секретарем, а затем уже в Москве, даже секретарем партийной организации Главка. (В комсомол я вступил в 1945 г.) Но это было как бы по потребности, а не по убеждению. Позже я неоднократно сталкивался с двойными стандартами и двуличностью всей этой партийной бюрократии, а в первый раз, когда попытался уехать на комсомольскую стройку.

Решение было принято, и в 1958 году я стал кандидатом, а в 1959 году членом КПСС. В стране действовала система власти КПСС. Проводилась непрерывно идеологическая обработка, не только членов партии, но и общества в целом. Что это за система власти я тогда не очень понимал. Относительно идеологии решил самостоятельно разобраться. Пытался читать труды классиков в подлинниках. У Ленина я ничего не понимал, с кем полемика, против чего, за кого. Читать его тексты было тяжело. Что касается Маркса, то здесь в разделе о прибавочной стоимости мне было кое-что понятно, да и интересно. Однако я не принимал всё на веру, позже, в системе обязательной партийной учебы, я всегда задавал каверзные вопросы, на которые не получал понятных ответов. Принцип самостоятельно разбираться в вопросах, которые как истина навязывалась сверху, у меня сохранился на всю жизнь. Я обязательно пытаюсь найти первоисточники, и никогда не принимаю на веру, то о чём пересказывают в средствах массовой информации.

В моей работе на производстве, мне очень пригодились мои инженерные познания и опыт работы конструктором. Дело в том, что для выпуска железобетонных конструкций всегда требуется определенная арматура – стальные стержни, которые в конструкциях работают на растяжение. Но требуемый диаметр и марку стали не всегда можно было иметь в наличии. Я, имея хорошую интуицию и владея методами расчета, всегда быстро делал необходимые замены без согласований, и не допускал остановок производства из-за отсутствия проектных параметров этих материалов. Всю ответственность за эти решения я брал на себя. Одним из важных компонентов производственной работы было умение работать с людьми. Я не умел делать накачки. Говорить в лоб о недостатках и просчетах. Не мог быть убежденным, что этот или иной человек виноват по определению. Такой метод был не для меня, он меня не устраивал. Хотя и в школе, и в институте, в среде своих сверстников, я был претендующим на лидерство, и во многих поступках проявлял смелость.