Игорь Корольков - Пришедшему – крест

– Очень странный человек! – сказал Яков.

– Такие вопросы задает, будто ребенок, – поддержал Михалыч.

– Знахарь! – многозначительно заметила женщина в коричневом пальто.

Михалыч подошел к исцеленной от глаукомы, стал рассматривать левый глаз.

– Как это он тебя от глаукомы избавил? – проскрипел он. – Подержал руку возле глаза и – все! Никакой операции! Я что-то не слышал, чтобы знахари так могли. Ты действительно видишь?

– Очень хорошо вижу! – ответила женщина.

Прикрыла ладонью правый глаз.

– У тебя в бороде хлебные крошки. А вон – голуби! – радовалась она.

– А ты? – обратился Михалыч к той, у которой была экзема. – Покажи руки!

Женщина сняла перчатки. Язвы частично затянулись.

– Черт! – воскликнул потрясенный бомж. – Как он это сделал?!

– Нет, это не простой человек, – сказал тихий Яков.

– Зачем он свою долю раздал? – задумалась женщина в коричневом пальто.

– На самом деле – зачем? – поддержал Михалыч. – На что жить будет?

– Наверное, где-то еще собирает, – предположила исцеленная от глаукомы. – Видишь, ему охотно подают.

– Ты бы отдал? – обратился к Михалычу Яков.

– Если честно – нет.

– И я бы не отдал. А он – отдал!

– Он просто человек с добрым сердцем, – пояснила страдавшая экземой.

– Он просто с приветом! – воскликнул «хромой».

Михалыч метался на костылях на пятачке перед нищими, по привычке продолжая играть роль калеки.

– Мы тоже в принципе добрые, – рассуждал он. – Но нас жизнь испортила.

– Я завтра приведу свою жену, – сказал Яков. – У нее на щеке – бородавка. Как думаешь, поможет?

– Он не придет завтра, – решительно заметил Михалыч. – Знаю я таких: пустят пыль в глаза и исчезают.

– Какая пыль! – возмутилась исцеленная от глаукомы. – Он меня вылечил. Я вижу!

– Ты подожди до завтра, – возразил недоверчивый бомж. – Может, за ночь твоя глаукома к тебе вернется.

– Типун тебе на язык!

На следующее утро у калитки, которая вела к храму, собралось человек пятьдесят. Каждый нищий рассказал своим родным и знакомым о странном знахаре. Та, которую исцелили от глаукомы, давала посмотреть свой глаз, а избавленная от экземы показывала совершенно чистые руки. Люди удивлялись, высказывали сомнения, с нетерпением ждали знахаря. Тот появился неожиданно. Все обратили внимание на незнакомца, когда исцеленная от экземы женщина воскликнула:

– Вот он! Он пришел! – Женщина бросилась к мужчине в армейской куртке, схватила его руки, стала целовать, несмотря на то, что он был в хлопчатобумажных перчатках.

– Спасибо, добрый человек! Смотрите: все прошло!

Женщина повертела перед седым руками.

– Я рад, что ты снова здорова, – сказал мужчина. – Иди и никогда никому не завидуй!

– Всю оставшуюся жизнь я буду молиться за тебя! – горячо произнесла женщина.

– Поживем – увидим! – сказал знахарь.

Наблюдавшие необычную сцену придвинулись к знахарю.

Отовсюду посыпались мольбы:

– Помоги мне!

– И мне!

– И мне!

– У меня рак!

– У кого рак? – спросил седой.

– У меня, у меня! – пробралась вперед молодая женщина в белом берете и синем платке, повязанном вокруг шеи.

– Здесь?

Знахарь указал на правую грудь.

– Да! – сказала она.

Окружающие издали удивленный вздох.

– Как он узнал?

– Они в сговоре. Это трюк!

– Сами вы – трюк!

– Расслабься, – сказал седой, словно не слыша разговоров вокруг. Снял перчатки, правую руку засунул под пальто, положил на грудь женщины.

– Я тоже так умею! – пошутил кто-то, но на него зашикали.

Знахарь уверенно расстегнул пальто, блузку, бесцеремонно сдвинул бюстгальтер. Длинными худыми пальцами попытался что-то нащупать. Взгляд его был сосредоточен и строг. Видимо, нащупав то, что искал, замер, затем стал массировать. Процедура длилась минут десять. Все это время вокруг висела напряженная тишина.

Наконец знахарь отнял руку, надел перчатки.

– Все, моя хорошая, – сказал он, – иди и радуйся жизни!

У тебя ничего нет.

Женщина стояла в растерянности.

– Это… правда? – тихо спросила она.

– Говорю тебе, помолись Господу, Отцу нашему!

Женщина обняла седого, поцеловала в щеку.

– Спасибо тебе, добрый человек! Я буду молиться за тебя!

Женщина вынула заранее приготовленные деньги, сунула в руку знахарю. Тот равнодушно посмотрел на купюры.

– Деньги не стоят и тысячной доли твоего святого чувства.

Не унижай его!

Знахарь вложил деньги в руку растерявшейся покрасневшей женщине.