Трейси Шевалье - Тонкая нить

Вайолет надкусила сэндвич с ветчиной. Свежая, умеренно прокопченная ветчина показалась ей такой вкусной, что она чуть не вскрикнула от удовольствия. Как следует обедала она редко, разве что когда в воскресенье ездила в гости к Тому и Эвелин готовила потрясающее жаркое. Мать ее, похоже, все еще находила удовольствие в том, чтобы угощать Вайолет пережаренным мясом с несколькими картофелинами и водянистой подливкой – так она продолжала наказывать дочку за то, что та покинула ее. Какой толстый, какой сочный кусок ветчины – только теперь Вайолет поняла, насколько проголодалась.

– А у меня в самом начале вообще ничего не получалось… просто ужас! – прервала Джильда грезы наслаждающейся ветчиной Вайолет – казалось, будто она радуется своим недостаткам. – Я думала, что дальше вышивки каймы не пойду и меня вечно будут заставлять сматывать шерсть. Но постепенно втянулась, стежки стали получаться сами собой, и я уже могла отдыхать за работой. Я заметила, что, когда напрягаюсь, вышивка тоже получается какая-то перетянутая. А ведь для кафедрального клироса подушечки не могут быть перетянутыми. Хористы должны сидеть на качественных, красивых подушечках!

Вайолет не удержалась и взяла еще один сэндвич с ветчиной, хотя это нарушало нормы учтивости: все делить полагалось поровну. И снова Джильда не обратила на это внимания, она стала расспрашивать Вайолет о семье, о ее жизни в Саутгемптоне, о том, каким ветром ее занесло в Уинчестер.

– Два года назад умер мой отец, и с матерью жить стало еще трудней, – ответила на последний вопрос Вайолет.

– А что, у матери тяжелый характер?

– Пожалуй… Она так и не оправилась после гибели моего брата – он погиб на войне.

Ну вот, она наконец высказалась.

Джильда кивнула:

– Мой брат Джо вернулся с войны живой, но сразу после этого наша мама заболела «испанкой» и умерла. Брат говорил, что за всю войну ни разу не плакал, но вернуться домой и сразу потерять маму – это уже слишком.

– А вы… ты еще кого-нибудь теряла? – решилась перейти на «ты» Вайолет.

Джильда покачала головой и посмотрела вокруг, как бы уклоняясь от прямого ответа. Выходит, жениха у нее и вовсе не было, подумала Вайолет.

– Артур! – вдруг крикнула Джильда и, вскочив на ноги, помахала рукой двум мужчинам с велосипедами, шагающим по дорожке ко входу в собор.

У обоих правая штанина была заправлена в носок, чтобы не заело цепью. Одного из них, седого и с усами, Вайолет уже видела однажды в соборе, во время освящения вышивок. Услышав крик Джильды, он остановился, посмотрел в ее сторону и направил велосипед к ним. Другой, помоложе и пониже ростом, пошел за ним. Вайолет тоже встала.

– Здравствуй, Джильда. – мужчина приподнял перед ней шляпу, потом кивнул Вайолет.

Голубые глаза его ярко сверкали, взгляд был прямой и теплый. «Кажется, я покраснела, – подумала Вайолет, – хотя с чего бы это: он ведь гораздо старше меня и…» Она машинально бросила взгляд на его руку и увидела на пальце обручальное кольцо.

– Ну что, скоро мы вас послушаем? – спросила Джильда.

– Не сегодня. У нас сейчас встреча с алтарником, надо обсудить летнее расписание. Получилось несколько венчаний дополнительно, ну и дни рождения королевской семьи, конечно. Знакомьтесь, это Кит Бейн, наш тенор. Он всего два года живет в Уинчестере.

Тот, что помоложе, небольшого роста, крепкий, рыжеволосый и усеянный веснушками, кивнул им обеим.

– А это Вайолет Спидуэлл. Она недавно вступила в Общество кафедральных вышивальщиц. Правда, Вай?

Вайолет вздрогнула. После гибели Лоренса еще никто не называл ее сокращенной формой имени, родственники интуитивно поняли, что теперь это уменьшительное имя для них – табу. Она попыталась скрыть чувство неловкости и протянула руку. Но когда Артур пожал ей ладонь, она почувствовала, что он взял себе на заметку: «Не называй ее Вай».

– Интересное у вас имя… – улыбнулся он. – Говорит о том, что ваши родители – неглупые люди.

– В каком смысле неглупые? – поинтересовалась заинтригованная Джильда.

– Дело в том, что «спидуэлл» – это народное название растения вероника лекарственная, а цветочки у него фиолетовые. Вот ее и назвали Вайолет.

– Это мой отец так придумал, – ответила Вайолет. – У моих братьев… у них более традиционные имена.

Она не стала называть их, не хотелось произносить имя Джорджа вслух.

– Хорошо, что Вероникой не назвали! – засмеялась Джильда. – Представляю, и здесь Вероника, и там Вероника.