Валерий Горелов - Комфорт проживания и самосотворение

– Женщина, а вы кто? – темно было не только в прихожей, в комнате свиданий окна тоже были в светомаскировке. Бабушка укоризненно заметила, что совсем и не навязывалась ему, а то как получать удовольствие, то он о-го-го, а как налить, так он не о-го-го. Его большой товарищ, поняв, что за тело с ним было в реальности, побледнел и затих, как перед инфарктом. Потом покраснел, и было реальное ощущение, что он выбьет той последние неровные зубы. Но этого не случилось, за бабушкой приехали. Еще и Азалѝя плесканула по теме, какие разные предпочтения у мужчин. Товарищ что-то бубнил, вроде как бредил, мелко хихикал, пару раз глотнул прямо из горла и впал в медитацию. При этом он продолжал шевелить губами и почесываться, как бы отгоняя насекомых. Водка била, била и добила.

Очнувшись ночью, Сла̀в нащупал рядом ляжки Азалѝи, а уже к обеду та переехала, притащив кота без имени и ящик с консервами. А третьего дня ушла, не найдя в этом доме любви.

***

Коммунизм наступил как-то сразу, энергию начали добывать не из-под земли, а из-под неба. Она была совсем дармовая, и все сразу обнулили. И жизнь, которая всегда была борьбой за пропитание, стала жизнью в сытой радости и удовольствиях. Но бесплатным ничего не было, все продавалось и покупалось. И деньги тоже были, но не у всех в равных количествах. И скоро случился гигантский прорыв в науках, практиках, во всем. То, о чем так долго спорили и мечтали, – свершилось. Был создан искусственный разум. Он был очень разумным и, к тому же, правильным и твердым. Он был призван управлять. Выборы прошли при полной явке и всеобщей поддержке. Общество становилось самым демократичным в истории. В помощь искусственному разуму и народ правит. У того разума не было имени, но он присутствовал всегда и во всем был участником. Он никогда не уставал, не ошибался, был точным в формулировках и крайне обходительным в общении. Искусственный разум выдвинул сенсационную гипотезу, которую потом доказал окончательно и безапелляционно – что Бога нет и не было. Что нет ни покаяния, ни Страшного Суда, ни воскрешения. Тут же в Конституции вымарали слово Бог, а где не смогли вымарать, там переписали с маленькой буквы. Христа отменили законодательно, в правовом порядке и аргументировано. Депутаты от народа проголосовали единогласно. Крестное знамение и многое другое стало преступлением. Те, кто остался с Христом и вовремя не спрятался, были объявлены врагами общества, и под улюлюканье толпы заклеймены средствами массовой информации, были отправлены неизвестно куда и, конечно, без права переписки и перезвона. Церковную утварь стащили на помойки, а церковники пошли чиновниками в услужение к новой народной власти. Кресты посрывали, разрушили звонницы. Храмы же закрасили в черный-черный цвет, и звались они теперь Абассами (каменными чудовищами). Но, как известно, человеческие пороки и злонамеренности в один день не исчезают, и борьба с ними к сегодняшнему дню была в активной фазе. Люди жаловались, это была их главная гражданская обязанность, а если кто пропускал и не был активен в этом деле, а значит, не разделял мнения народа, наказывался материально. А особо злостные нарушители тоже выселялись туда, не знаю куда. Миллионы этих жалоб текли прямо в искусственный разум управления и помогали тому справедливо и беспристрастно выполнять его трудную, но почетную работу.

Дел у Сла̀ва, как обычно, не было. Он вышел на улицу; как всегда, стоял туман, настроение на свежем воздухе, как обычно, улучшилось, и он пошел выполнять свой гражданский долг. Это было рядом. Сначала он хотел отжаловаться на Азалѝю, которая, как ему казалось, уходя, прихватила его фарфоровую чайную пару, но передумал. Был другой вариант: вчера в общественном транспорте какой-то пьяный тип плюнул на него, а потом гадко хихикал и загибал пальцы в разные фигуры. Надо было пожаловаться на общественный транспорт. В бюро жалоб размером со средний стадион одновременно работало сто диктофонов, и каждый пришедший излагал свои претензии. Граждане были активны и ответственны. Все желали гармонии, очередности и порядка во всем. Понятия комфорта и предсказуемости человеческой жизни теперь стали созвучны. Все жили на пособия, но могли, по желанию, и работать. Вообще, правитель создал и внедрил целые системы и подходы, как можно было деньги заиметь. Даже то, что нельзя было ни отдать, ни подарить, теперь продавалось, и такого товара было много. Схема была проста и гениальна. А Сла̀в жил на общепроходное пособие, бизнеса не имел, не работал, особо не шиковал, но и не нуждался. Отжаловался быстро, но как-то сегодня пресно, без изюминки. Кому же знать, что прежде, чем тот плюнул, Сла̀в сам ему на ногу нарочно наступил, побольнее. Что касается Азалѝи, он, верно, сам пьяный и подарил ту чайную пару, о чем, конечно, сейчас жалел. А если Бога нет, то кому нужны эти маленькие тайны? Важно выполнять требования общества и жаловаться ежедневно. Ночной сон не выходил из головы, в ушах стояло карканье и хрюканье, назойливо захотелось водки.