Ольга Эрлер: Александр и Таис. История одной любви. Книга первая. Том 2

– Ну, не плачь, – обратилась она к Таис, – он любит тебя по-прежнему и не потерял своего чувства юмора. Значит, все в порядке.

– Как странно, что он упомянул Психею, ведь я тоже думала о ней. Мы, видимо, чувствуем друг друга. Но я должна быть с ним. Я должна пред-чувствовать опасность и пред-отвращать все беды. Я должна быть рядом! Иначе, в чем смысл моего пребывания на земле?

День, который она измучилась ждать, наконец наступил – они соединились после 74 дней иссушающей разлуки.

– Никогда, никогда не оставляй меня одну так надолго! Лучше убей меня сразу… – шептала Таис, мертвой хваткой вцепившись в Александра, как будто желая слиться с ним. Она ощупывала его руками, телом, внюхивалась в его запахи, определяла, все ли родное на месте, что появилось нового. Это бурное приветствие отняло у нее последние силы и сознание…

– Ну, пришла в себя? – спросил Александр строго; так он говорил, когда очень волновался.

– Ах, Александр, мой милый, я совсем не изменилась – не стала ни сильнее, ни взрослее. И нервы мои не стали крепче. Так же подкашиваются ноги, когда вижу тебя.

– Еще не хватало, чтобы ты оставалась невозмутимой, как мраморная статуя! Не люблю каменных людей. Мне нравится, что в тебе так много жизни, и она так бурно и разнообразно проявляется. Жизнь надо про-жи-вать, на то она и жизнь!

– Не оставляй меня больше одну так надолго, – жалобно повторила Таис свою просьбу.

– Ты пришла в себя, можно продолжать? – ушел от ответа Александр.

– Я не могу поверить, что я снова с тобой, – прошептала Таис.

– Сейчас убедишься…

Окончательно она убедилась в этом, когда они свалились с кровати. Нет худа без добра: от падения путаница в ее голове как будто утряслась, и все стало на свои места.

– Вернулись на землю, двое ненормальных. Хорошо, что нас никто не видит – не поймут! – смеялся Александр.

Александр остановился в Александрии Арахозской (Кандагар) до конца зимы, чтобы ранней весной продолжить преследование Бесса. Царь собирался перейти «Кавказ», как греки ошибочно называли Гиндукуш, и войти в Бактрию с юго-восточного направления, откуда Бесс их не ожидал. Восстание в Арии было подавлено. В ожесточенном решающем сражении Сатирбазан был убит, но пал и Эригий, друг молодости. Друг сохранил свою преданность в отличии от Филоты. Каждый делает свой выбор в жизни.

Таис нашла много изменений: Александр устраивал официальные приемы в огромном шатре, окруженном тремя рядами македонской и персидской охраны. Он восседал на золотом троне в курбасии – головном уборе персидских царей, в бело-пурпурных одеяниях. Персы, видя привычную для них картину великолепного царя царей, каким он должен быть , охотно падали перед ним ниц, на колени или кланялись, – в зависимости от своего положения, – и посылали царю воздушный поцелуй. Македонцы усмехались и неодобрительно посматривали на это все, но не спешили следовать «варварскому» примеру, считая его для себя унизительным. Александр тоже молчал, но гнул свою линию, выжидая, кто кого переупрямит. Армия, к огромному удовлетворению Александра, получила пополнение из Македонии, Греции и с мест и увеличилась до 45 тысяч человек. Появилось у него и новое оружие – боевые слоны, диковинные, одетые в броню гиганты, несшие на себе в будке дротикометателей.

Для Таис же самым важным было убедиться, что отношение Александра к ней не изменилось, все остальное оставалось второстепенным. Она понимала, что ее абсолютная зацикленность на Александре может иметь негативную сторону, и следила за тем, чтобы оставаться всегда желанной, по-новому интересной и не пресыщать его собой. А для этого важно сохранять независимость и самобытность личности. Пока что их любовь была так сильна, что смешной казалась даже мысль о возможных опасностях, особенно сейчас, после долгой разлуки и пережитых треволнений.

Многие женщины, чтобы продлить или оживить любовь притворяются холодными, заставляют ревновать, устраивают разлуку. Таис не нуждалась в эти уловках, а что касается последнего – панически боялась и ненавидела те разлуки, которые навязывала им неумолимая жизнь. Вечная тревога и страх за своего ненаглядного – отчаянного и рискованного – сильнее любой ревности подстегивали ее любовь.

Слабый огонь долго тлеет, сильное пламя прогорает вмиг. Так и любовь, чем она мощней, тем больше вероятность, что она может оказаться недолгой. Таис знала, что любую любовь, если хочешь, чтобы она продлилась вечно, надо холить и лелеять, ухаживать за ней, как за прекрасным цветком. Чем сложнее люди и многограннее их потребности и чувства, тем сложнее им удовлетворять их и быть счастливыми. А счастье, как ветер: его не удержать никакими дверями.