Анатолий Корольченко - Битва за Кавказ

Об уничтожении неприятельского самолёта и экипажа сообщили командующему Юго-Западным фронтом маршалу Тимошенко. Ему же доставили и портфель с документами. Некоторые листы обгорели: немецкий майор наверняка пытался их сжечь, но не смог уничтожить.

Ознакомившись с бумагами, Тимошенко доложил о случившемся в Москву. «Не фальшивка ли?» — высказали там недоверие. «Никак нет. Подлинность документов не вызывает сомнения», — заверил маршал.

Вспомнили и другие факты, которые ранее добыли разведчики. Все они настораживали.

Решение Сталина было определённым: «С московского направления войск снимать не будем. Нынешним летом немцы наверняка повторят попытку захватить Москву».

В апреле 1942 года для выработки плана действий на лето состоялось заседание Ставки. С докладом выступил начальник Генерального штаба Шапошников. Он доложил обстановку и начал было излагать соображения Генштаба.

Но Сталин прервал его:

— Мы не должны ждать, пока немцы нанесут удар первыми, надо самим нанести ряд ударов на широком фронте, измотать, обескровить противника и сорвать его наступательные планы.

Слово взял Тимошенко:

— На юго-западном направлении мы в состоянии сейчас нанести немцам упреждающий удар именно на юге и расстроить их наступательные планы, захватить инициативу.

Присутствовавший на заседании Вознесенский спросил у Тимошенко:

— Сумеют ли ваши войска осуществить наступление на Харьков в том случае, если Ставка не сможет сосредоточить столько сил и средств, как об этом вы доложили?

Вознесенский брал под сомнение реальность высказывания Сталина. Но тут вмешался Берия:

— Вы что же, товарищ Вознесенский, сомневаетесь в расчётах и планах товарища Сталина?

Берия не любил умного и опытного Вознесенского, знавшего экономику страны и её возможности. Прерывая начавшуюся было пикировку, Сталин обратился к Жукову:

— А какие ваши соображения?

Жуков поднялся. Глядя в глаза Сталину, он решительно сказал:

— Я считаю нецелесообразным упреждающее наступление наших войск на юго-западном направлении. Для проведения такого наступления у нас отсутствует необходимое количество танковых соединений и авиации, способных разгромить ударные бронетанковые войска противника и завоевать господство в воздухе. А без этого успешно провести операцию невозможно.

Присутствующие члены Политбюро с удивлением смотрели на Жукова, осмелившегося, по сути, не согласиться со Сталиным, но тот продолжал:

— Если вы, товарищ Сталин, считаете безусловно необходимым провести упреждающую наступательную операцию на юге, тогда я предлагаю перебросить туда не менее десяти—двенадцати дивизий и пятьсот—шестьсот танков с других фронтов, в том числе и с фронтов западного направления. На остальных фронтах временно воздержаться от наступательных действий.

Сталин молча выслушал Жукова. Прошёлся по кабинету в глубоком раздумье. Совсем недавно органы безопасности сообщили, что «главный удар будет нанесён на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда к Каспийскому морю. Этим путём немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти».

Сталин помнил это сообщение, но сейчас словно забыл о нём.

— С московского направления ничего снимать не будем, — немцы этого только и ждут.

В тот день в Генеральном штабе находился командующий Закавказским военным округом генерал армии Тюленев. Накануне он прилетел по вызову в Москву.

Решив в Генеральном штабе дела, он уже собирался уходить, когда заместитель начальника Генштаба генерал Антонов сказал, что его ждёт Сталин.

В кабинете, кроме Сталина, находился Калинин.

— Докладывайте о закавказских делах, — потребовал Сталин.

Он знал Тюленева ещё с времён Гражданской войны, тот был начальником разведки Первой Конной армии. Когда в 1940 году в армии вводили генеральские звания, Тюленеву присвоили высший чин — генерала армии: ему, Жукову и Мерецкову. В 1941 году, после тяжёлого ранения, он был назначен командующим войсками Закавказского военного округа.

В конце беседы Сталин подошёл к карте и спросил Ивана Владимировича:

— А где, думаете, Гитлер нынче летом нанесёт главный удар?

Тюленеву было известно, что многие в Москве склонялись к тому, что немцы непременно нанесут главный удар по Москве: возможно, поначалу на Куйбышев, а по достижении Волги повернут в сторону столицы.

У Ивана Владимировича на этот счёт было своё, не совпадающее с генштабовским, мнение, и на вопрос Верховного он без раздумья ответил: