Яков Нерсесов - «Свет и Тени» «неистового старика Souvaroff»

Вскоре он был в Бресте, где узнал, что конфедераты совсем недавно были в нем, но уже ушли, причем, разными дорогами, а два сильных русских отряда полковника Карла Ивановича фон Рённе (Рена) (1732—1786) и фон Древица, в 1,5 тыс. и 2 тыс. чел., следуют за ними. Суворов выделил для удержания Бреста в виде опорного пункта, часть своих сил, а сам – всего лишь с ротою гренадер Суздальского пехотного полка, 36 драгунами Владимирского (либо Воронежского; сведения различаются ) драгунского полка, 50 казаками и 2 полевыми орудиями – выступил из Бреста на юг – на поиск крупного отряда конфедератов братьев Пулавских – замечательных силачей и наездников, ловко управлявшихся с саблей, Казимира (4/6.3.1745/48, Варшава – 11.10. 1779, Саванна, Джорджия, США) и Франца-Ксаверия (26.11.1743/45- 15.9.1769), сыновей Юзефа Пулавского (17.2.1704, Люблин – ок. 20.4.1769, Хотин), одного из лидеров Барской конфедерации.

Суворов безостановочно шёл всю ночь.

На рассвете 1 (11) сентября он встретил патруль фон Рённе – 50 каргопольских карабинеров и 30 казаков под начальством ротмистра графа Кастелли – и присоединил его к себе, доведя численность своих сил до 320 чел.

Пройдя за ночь 35 вёрст, ок. полудня 2 сентября Суворов настиг 2—2.5 тыс.конфедератов под началом братьев Пулавских, Аржевского, Мальчевского, близ деревни Орехово,в глухой лесисто-болотистой местности неподалеку от Ореховского озера. Конфедераты ( конные ополченцы с двумя орудиями ) расположились в четырёх верстах от Орехова в урочище Кривно – на небольшой поляне, окружённой болотами. Там они надеялись не подпустить к себе русских, но и ретироваться (сбежать) со своей «выгодной позиции» было непросто: по флангам болота и густейшие леса, а за спиной – озеро.

Именно здесь в этот день 1769 г. Александр Васильевич дал свое первое сражение бунташным полякам .

Он сходу послал свои войска в атаку. Подойдя к болоту, через которое были перекинуты 4 ( либо лишь 3? ) моста, его гренадеры бросились по ним на поляков, а егеря, развернувшись вправо и влево, открыли ружейный огонь. Сильный огонь вражеских орудий не остановил солдат. Русские артиллеристы катили вперед свои пушки на руках, попеременно останавливаясь и ведя огонь, тем самым, спасая множество жизней своих «братьев по оружию».

Проскочив болото, пехотинцы выстроились тылом к густому лесу, непроходимому для кавалерии. По флангам рассыпались егеря, ружейным огнем прикрывавших переход по гати своих карабинеров и драгун. Казаки остались за болотом для слежения за тылом.

Неприятельская батарея, причиняла своим обстрелом серьезный вред суворовцам и Александр Васильевич лично повел в атаку на нее 36 драгун. А карабинеры тут же обрушились на охранявшую польские пушки конницу. Конфедераты, боясь потерять орудия, сняли их с позиции, увезли в тыл – после чего напали на гренадер с фронта. Те встретили поляков быстрыми ружейными залпами и отбросили. Но потрепанные польские эскадроны сменили свежие, правда, опять безрезультатно. Четыре раза кидались поляки в атаку, причем, каждый раз свежими силами, но все разы безуспешно. В результате они понесли серьезный урон от отменно организованного залпового ружейного огня и картечи в упор. Их поредевшую кавалерию энергично преследовали карабинеры графа Кастелли, на скаку рубя бегущих.

Стремясь поскорее добить врага, Суворов скомандовал своим артиллеристам, зажечь гранатами находившееся в тылу польской позиции Орехово. После того как оно загорелось среди поляков началась сумятица. Русскому полководцу только это и надо было: он стремительно бросил всю свою пехоту в штыки, прикрывшись с флангов карабинерами. «Суздальские гренадеры рвали штыками конницу под Ореховом» вспоминал в 1771 г. в письме И. И. Веймарну Александр Васильевич.

Пришлось полякам после тяжелого четырехчасового боя, подгоняемым русскими штыками, бежать сквозь пылавшее селение. Кавалерия Суворова (всего лишь 200 палашей) кинулась им вдогонку, «…но малая часть моих войск, все сплошь пехота, их спасла» – сокрушался потом в своем рапорте на недостаток кавалерии Суворов. В ходе боя он не мог позволить себе брать пленных – их некому было бы охранять. «В сражении, поскольку людей у меня весьма мало, не велел никому давать пардону. Таким образом, не знаю двести, не знаю триста, перерублено, переколото и перестреляно…» – констатировал позднее Суворов.

В общем, a la guerre comme a la guerre…

Пленных поляков оказалось всего лишь 40 человек. А вот артиллерию свою они, все же, эвакуировать успели.