Лев Жданов - Во дни Смуты

– Слова такие, да помыслы у тебя иные, воровская ты, лукавая личина! – оборвал дьяка князь-боярин Шереметев. – Ты не мешайся, дьяк. В чужую посуду хвостом не лезь, знаешь!.. Мы посваримся либо помиримся, – все без тебя! Без вас, смутьянов, дело куды милее… Все скажут!..

– Молчу, боярин-князь! – с преувеличенным смирением проговорил дьяк. – Ты посильней меня, я и молчу… Как будто и не я здесь на совете предстою со всеми… И не моей родной земле желаю добра и счастья… да царя скорее бы найти! Молчу… молчу!..

Вельяминов, видя поражение своего единомышленника, поспешил прийти ему на помощь и громко объявил:

– А слышно, рать великую сбирает Жигимонт. Сюды идет и сам желает стать у нас царем… И будто бы бояре стоят за то… И будто их не мало… Да, слышь, боятся прямо говорить, штобы иные казаков не натравили и чернь на них московскую…

– Пусть сунется старый волк!.. Мы ему покажем! Обратного пути, пожалуй, и до лесу не найдет! – зашумели кругом.

– Да, скорее мы черта возьмем, чем ляха старого! – послышалось из кучки казацких есаулов. – Али мало нам ляхи беды и горя нанесли до сей поры! Ай позабыли, бояре.

– Не надо ляхов нам! Молчи про ляхов! – разнесся общий крик.

– Уж он молчит! – ласково, успокоительно заговорил Шуйский. – А я вот вам, люди добрые, вопрос задам… Што, ежели просить бояр старинных… Вот Шереметев тут нам налицо… Да сам князь Трубецкой Димитрей… Да Голицын, князь Василий, што в плену… Какие люди!..

– Видели мы твоих бояр! Нет, их не надоть!.. Найдем иного… – прозвучали ответы толпы выборных.

– А хоша бы и выбрали меня, так я бы сам не пошел! – решительно отозвался Шереметев. – Не те мои года! Тут молодого надо!..

– А про меня нихто и не поминай! – также громко выкрикнул Трубецкой. – Я у себя на воеводстве либо в стане в своем казачьем – давно уже и царь и Бог… Не надо больше мне ничего!..

– А што же позабыли, люди добрые! – забасил смуглый, черноволосый, угрюмый на вид, царевич сибирский Арслан. – Не мало есть и на Москве царевичей природных, крещеных, хоша и не русской крови… Да много лет они уж служат верою и правдой царству и всей земле… Их обминуть не след!.. Вот, скажем, Шах-Кудлай… Либо Касимовский-царевич, Али-Магома… Сам тоже от царей сибирских я веду свой род… И все дела, порядки царские не мало знаю…

– Как ты их не знаешь! – резко прервал его Минин. – Когда разруха в земле была, – тебя, царевича, везде видели люди, всюду встречали!.. И не одного, а с ордою с хорошею!.. И люд, и землю грабил ты!.. Ту, слышь, самую землю, што и отцов, и дедов твоих кормила, и тебя, царевич славный… И сыновей твоих, гляди, не мало лет еще будет питать!.. Тебя ли нам не брать в цари?..

– Ты смеешь, раб! – хватаясь за саблю, крикнул Арслан.

Воеводы, стоящие кругом, сразу заступили Минина, хватаясь за свои тесаки.

– Но тише ты, Бурхан, божок калмыцкой!.. Сибирское отродье! Наших не замай!..

Арслан боязливо попятился.

Минин поспешил заслонить его от воевод, которые уже готовились по-своему расправиться с царевичем.

– Бросьте, родимые! – стал он уговаривать своих. – Придет нужда, и я меч взять в руки смогу… А с им… Ты, слышь, царевич светлый, черномазый! – насмешливо обратился он к Арслану. – Хошь на кулачки, попросту, по-русски… Нет! Э-эх ты… Сибирский Мухарь, мушиный царь!..

Хохотом проводили царевича, который поспешил скрыться в дальней толпе.

– Што за смех! Опомнитесь! – остановили весельчаков пожилые, степенные «выборные», обратившие внимание на шумную выходку.

– Сейчас придут, слышь, власти… Послы от всей земли сберутся. Мы сошлися вперед о деле потолковать… Штобы назвать уж сразу одного царя, прямого… и порешить на том… Штобы народа глас – единый, нерозный, как кристалл, неразлитой – отселе прозвучал бы ровно глас Божий… А вы за балагурство! Не подобает! – сурово заметил седой, изможденный инок, представитель строгой Соловецкой обители, непривычный к кипучей московской жизни, где самые важные дела делались с бойким говором и смешками.

– Што ж дурного, брат Акинфий! Мы – судим да рядим, – отозвался Авраамий, задетый этим косвенным выговором, так как он тоже был в толпе весельчаков, осмеявших Арслана. – Иначе, слышь, брат о Христе, и не ведется. Вон выкликали уж много имен, а ни одного не прозвучало в ушах, как Божий благовест, как звон могучий колоколов больших соборных, што на Пасху зовут народ узнать благую весть о Воскресении Спасителя Христа!.. Те – чужаки, иные – больно стары… Ну, а иные… молоды ошшо, так думается мне!