Лев Жданов - Во дни Смуты

– Себе самим, чай, сколь надо!.. Где давать другому!..

– Самим, гляди, не хватит, их только к делу припусти!.. Все «сберегут», да, слышь, не для народа, а для себя!..

– Ништо! Пускай бы, лих, не ляхам досталося!..

– Хоша толсто брюхо боярское, ныне пуще разопреть у живоглотов. Лопаться, гляди, станет!.. То-то любо… Мы поглядим! – весело выкрикнул стрелецкий голова Оничков.

– Дай дело договорить, – огрызнулся на него Порошин и снова обратился к Кропоткину.

– Н-ну… а хрестьянам как?.. Кабальным да иным людишкам черным и тяглым какие выйдут новые вольготы да права от вашего Владислава, не слыхать ли? Уж больно всем малым людишкам ноне тяжело, невмоготу стало. Полегше все ждут и просят. Как же им буде, сказывай! Не слыхал ли?

– Как не слыхать! Все будет… как и встарь бывало. Али, сказать вернее, как Годунов Бориска повершил, воссев на царство. Пахарям уходить за рубеж невольно из земли. А польским холопам – к нам, сюды нету ходу. Каждый у себя тяни тягло… И вольный Юрьев день останется порушен, как и при Борисе стало. Штоб вовсе не было его, дня Юрьева… Штобы люди тяглые, пахари сидели на земле крепко, на веки вечные!.. Штоб не шатались хлеборобы по всем концам…

– Бона! Нам, выходит, вековечная «крепь»!.. Нету больше Юрьева… Вот те и Юрьев день, и вольный праздник! Ау, слышь, бабка, поминай как звали! – подталкивая рядом стоящую старуху, проговорил один из крестьян в толпе и протяжно свистнул при этом, почесывая в затылке.

Старуха, досадливо отмахнувшись от парня, еще больше насторожила уши, стараясь не проронить того, что говорилось в середине круга.

– Бояре печалуются больно, што их земли опустели, што люди разбежались… Вот и хотят так закрепить людей при пашне, штоб ходу не было им никуды. Но, главное, што вера и закон в земле по-старому должны стоять, как при отцах, при дедах наших было! – закончил свою речь Кропоткин.

– Хо-хо-хо! – раскатился смехом Порошин. – Да нешто Жигимонт – ребенок малый! Нешто он на речи те пойдет!.. Нешто пошлет сынишку, штобы стал слугой боярам московским, а не царем и государем всея Земли!.. Пустое дело задумали…

– Ты смышлен, коряга! – усмехаясь сдержанно, ответил Кропоткин. – Так думают и на Москве у нас, кто поумнее… Да, слышь… пусть потолкуют ляхи да послы-то наши… Мы здеся времени тоже зря тратить не станем. Помаленьку все образуется на Руси… Города столкуются между собою… И люд честной надумает: «Как быть, беду штобы избыть?..» Вон города уже обсылаться стали между собою, шлют грамоты запросные… Советы советуют: што начать, к чему приступить?.. Ярославль – Костроме, Нижний – Вологде голос подает… Знаешь, как в песенке старинной поется:

На святой Руси – петухи поют!

Скоро будет день на святой Руси!..

Дождемся и мы ясного солнышка… Слышно, зашевелилась земля… Стали думать где-нигде людишки согласно, по-хорошему… Патриарх Гермоген слово великое сказал: «Сбирать рать земскую!» Его слово мимо не пройдет…

– Рать земскую… легко ли! И так, слышь, все поразорились! – послышались голоса.

– Легко ли! – с досадой крикнул толпе Кропоткин. – И вы полегчить себе думаете… Не видите, што за мука из того облегченья явилась для вас и для всей Земли!.. Это, слыхал я, конек в обозе шел да воз тянул. И тяжело ему то дело показалось. Он легше захотел, ночью от коновязей и утек! А волки, што кругом рыскали да не смели в табуне при людях на коней напасть, перехватили вольную лошадку да и по косточкам разнесли… Так и вы себе со своим облегченьем хотите, што ли! Штобы враги, кругом стерегущие, и нас поодиночке повырезали, в полон увели и землю бы всю расхитили. Вот и станет вам полегше тогда!..

– Да што ты… Нешто мы так хотим… Нешто позволим! – поднялись протестующие громкие голоса.

– «Хо-отим! По-озволим»!.. Без вашей воли учинится, коли легкости искать станете, как и до сих пор искали… Подумайте, от чего разоренье да пагуба пошла?! От какой причины малой!.. То ли мы знали на Руси!.. Сбыли с плеч татар! Такую грозную орду, што три века над нами измывалась, – разбили с Божьей помощью… Литву и немцев-крыжаков колотили за милую душу! А тут – горсть литвинов да кучка ляхов, отряд-другой из Свеи набежал… И Русь целая покорствует, молчит, выносит надругательство такое!.. Долго того не будет! С чужими недругами справимся, как-никак… Не чужие, свои есть враги, опаснее Литвы и шведов… Вы, казаки!..

– Мы! – всколыхнувшись, отозвались донцы. – Ишь, што сказал!.. Земле мы не враги.

– Как лучче, мыслим, сделать бы!.. – пробасил старик-казак со шрамом от виска до подбородка, одноглазый, но еще могучий, как дубовый кряж.