Маргарита Мартынова - Сёстры

И он неуверенным шагом направился вперед, стараясь не встречаться взглядом с прохожими.

Отведенные два часа пролетели быстро. Дик обошел почти весь город, рассматривая вывески и жителей, довольно долго простоял на берегу гавани, испытывая страшную тоску по морскому прошлому, которое, казалось, было так давно. В порту не было ни одного корабля и одинокая фигура Дика привлекала много внимания. Заметив, что продажная девица идет в его сторону, полная решимости «заработать честным трудом», молодой человек рванул в противоположную сторону, не особо смущаясь тем, что она о нем подумала и как истолковала такую реакцию. Он помнил, что его карманы девственно пусты и в текущем положении лучший способ «сохранить лицо» – это его не терять.

Направляясь к городской башне, Дик уловил запах выпечки и остановился как вкопанный, прижав ладонь к животу, который вдруг резко стало сводить от голода. Уже несколько месяцев он не пробовал свежего хлеба: все сухари да лепешки, а теперь маячившая в нескольких шагах вывеска булочной бередила сознание. Не отдавая себе отчета в своих действиях, молодой человек устремился внутрь.

Дурманящий аромат сдобы щекотал ноздри, окутывая облаком детских воспоминаний. Хозяин стоял за прилавком, болтая с пышнотелой посетительницей, которая что-то шумно рассказывала на французском и размахивала руками. Румяная девушка лет шестнадцати, по всей видимости, дочь булочника, появившись в лавке, поймала взгляд Дика, томно опустила ресницы и растянула губы в романтичной улыбке. Молодой человек, сделав вид, что не заметил этого, пронзительно уставился на хрустящие багеты на прилавке. Внутри него боролись голод и стыд. За эту неделю он понял, что участвовать в перевозке ворованного добра гораздо проще, чем красть самому. Он помнил, что сейчас надо только сказать, кто он такой, и ему вручат хлеб в обе руки, но отсутствие решимости вынуждало только беспомощно смотреть по сторонам.

На плечо легла чья-то тяжелая ладонь.

– Добрый день! – громоподобный бас Гарри заставил Дика вздрогнуть. – Это один из наших людей. Прошу жаловать!

Появление бывшего главаря Лесных Братьев вкупе с этой фразой произвело поразительное действие. Дочь булочника сменилась в лице и скрылась, даже не обернувшись. Дородная посетительница лавки будто стала меньше в размерах и отступила на шаг, хозяин же отошёл в сторону и обвел товар рукой, как бы говоря, что можно взять все, что угодно.

Дик схватил первую подвернувшуюся под руку булку и резко бросился к выходу. Столкнувшись в дверях с входящей женщиной, молодой человек увидел перед собой выразительные зеленые глаза и родинку на левой щеке, отпрянул в испуге, потом, поддавшись порыву, схватил даму за руку.

– Простите, мэм…

И тут же испугался своего поступка, только теперь заметив коричневое одеяние монахини.

По лавке прополз шепот:

– Лесные Братья стыд потеряли, за монашками бегают…

– Я… обознался… Прошу извинить, – пробормотал Дик, густо краснея, и выбежал из булочной.

На улице его встретил громкий хохот Гарри.

– Ты с этим багетом как с копьем! И это всё, что взял?

– Я… – смутился молодой человек. – Захотел есть… Как ты меня нашел?

– Увидел, что ты рванул в булочную. Эк, думаю, парня голод припер… – здоровяк-разбойник показал на соседнее здание. – А здесь мастерская готового платья. Мадам Аннет иногда заходит туда. Ты чего такой всклокоченный?

Дик обернулся:

– Да так… монахиню увидел… – неуверенно ответил он.

– Хм, – усмехнулся Гарри. – Говорят, с этими, с виду такими набожными, тоже договориться можно, но за булку, что у тебя в руках, она точно не отдастся!

И он громко захохотал.

Ничего не ответив, Дик откусил багет и нарочито интенсивно заработал челюстями.

Аннет вошла в комнату, которая принадлежала им с мужем, и заметила, что последний сидит на постели, ощупывая свои глаза. При звуке открывшейся двери он инстинктивно обернулся, и девушка невольно вздрогнула при виде рубцов на переносице и обожжённых век без ресниц.

– Ты проснулся? Помочь завязать? – спросила она, стараясь придать своему голосу спокойную уверенность.

– Нет, спасибо… Как… Как это выглядит, скажи? – Слепой потрогал свое лицо. – И борода… Она меня уродует, да?

– Она… – девушка аккуратно села рядом с ним, подбирая слова. – Она, мне кажется, делает тебя похожим на главного человека в этом лагере. Я могу взять ножницы и немного привести ее в порядок, если желаешь.