Леонид Нисман - Знаменитые бастарды в русской культуре

Будущее Жуковского было вполне определённым: ещё с 15 февраля 1800 года он числился в бухгалтерском столе Главной соляной конторы с жалованьем 175 рублей в год. С того же числа он был переименован в статский чин городового секретаря. Кроме того, в декабре 1800 года он участвовал в последнем своём пансионерском акте.

Место в Соляной конторе Жуковский, скорее, считал синекурой, хотя это не соответствовало действительности. Служба в конторе (на расчётах «по математической части» в бухгалтерии) раздражала и тяготила Жуковского, в одном из писем он именовал её «гнилой». Большинство сослуживцев было старше его; сразу же не сложились отношения и с начальником.

Несмотря на эти обстоятельства, карьера Жуковского складывалась весьма успешно: уже 18 октября 1800 года он был повышен в чине до губернского секретаря, а 14 октября 1801 года он, имея чин 12-го класса Табели о рангах, вне правил был сразу пожалован чином титулярного советника, состоящего в 9-м классе Табели о рангах.

Стремление Жуковского покинуть службу наталкивалось на непонимание со стороны матери и Марии Григорьевны Буниной. Равным образом и друзья, особенно А. И. Тургенев, настаивали, что возможно совмещать чиновные и литературные занятия.

Наконец, отношения Жуковского с его начальством приняли форму открытого конфликта, после чего Василий Андреевич из принципа перестал появляться в конторе. Он был отрешён от должности и помещён под домашний арест, ему угрожало судебное дело за нарушение присяги. За него хлопотали Иван Петрович Тургенев (по просьбе сына) и директор Университетского пансиона Прокопович-Антонский.

Жуковский писал Андрею Тургеневу, что готов питаться только хлебом, но служить Отечеству он сможет только тем, чем может – пером сочинителя.

Писал он и Марии Григорьевне Буниной, прося разрешения поселиться в Мишенском. 4 мая 1802 года, уже после отставки «для определения к другим делам», состоявшейся 30 апреля, он получил следующий ответ: «Теперь осталось тебе просить отставки хорошей и ко мне приехать… Всякая служба требует терпения, а ты его не имеешь. Теперь осталось тебе ехать ко мне и ранжировать свои дела с господами книжниками».

Примерно в это время к Жуковскому через Тургеневых обратился Председатель московского Общества истории и древностей российских, историк, коллекционер и издатель Платон Петрович Бекетов (1761–1836), основатель лучшей типографии в Москве того времени. Развивая программу просветительского книгоиздания, Бекетов планировал выбирать для перевода значительные произведения европейской литературы.

Дома, раздумывая об этом, Жуковский взглянул на книжные полки, и его осенило: да вот же оно – шесть томиков «Дон Кихота» Сервантеса (1547–1616) во французском переводе Флориана. Бекетов одобрил выбор и обещал издать перевод на лучшей бумаге, с гравюрами и портретами.

В один вечер Жуковский перевёл «Предисловие» Флориана, где сказано, что «Дон Кихот – сумасшедший делами, мудрец мыслями. Он добр; его любят; смеются ему и всюду охотно за ним следуют». Жуковский прочувствовал, что книга Сервантеса – не грубый фарс, а великое творение мудреца, поборника справедливости, добродетели.

Перевод «Дон Кихота» растянулся на несколько лет: первый том вышел в 1804 году, а всё издание было завершено к 1806 году.

Блистательная карьера поэта, писателя, переводчика Василия Андреевича Жуковского началась.

Государева служба

Судьба Жуковского в очередной раз определилась случайно. В конце апреля 1817 года в город Дерпт (теперь Тарту) прибыл Григорий Андреевич Глинка (1776–1818) – поэт, писатель, переводчик и помощник воспитателя при Великих князьях Николае и Михаиле Павловичей, назначенный также учителем русского языка молодой супруги великого князя Николая (1796–1855) принцессе Фредерике-Луизе-Шарлотте-Вильгельмине Прусской (1798–1860).

Глинка был тяжело болен, но не мог оставить должности, не предложив замены, и поэтому обратился к Василию Андреевичу. Андрею Тургеневу Жуковский сообщал, что место это чрезвычайно выгодное: пять тысяч рублей жалованья, квартира во дворце великого князя, занятия ежедневно по одному часу, прочее время свободное. «Обязанность моя соединена будет с совершенною независимостью. Это главное! Это не работа наёмника, а занятие благородное. Здесь много пищи для энтузиазма, для авторского таланта».

Василий Андреевич Жуковский поступает на службу к царской семье. В течение двух лет он трудился чтецом Марии Фёдоровны (до перехода в православие – София-Мария Доротея-Августа-Луиза Вюртембергская, 1759–1827), вдовы императора Павла I, матери императоров Александра I и Николая I.