А. Сахаров (редактор) - Анна Иоановна

Рассказывали при дворе слух, пущенный в ход самим Бироном, вероятно, из зависти к Миниху, что будто бы фельдмаршал настаивал на продолжении последней войны с Турцией и после отделения от нас Австрии, из личных видов сделаться господарем Молдавии. Кроме того, ходил слух и о том, будто бы Миних домогался управления Малороссиею, с титулом герцога украинского, и что будто бы об этом ходатайстве докладывал императрице сам герцог Бирон без всякого результата; на докладе императрица не изволила сделать никакой резолюции, высказав только одно замечание: «Миних ещё очень скромен; я думала, что он будет просить у меня титула великого князя московского».

Не удалось Миниху сделаться ни господарем Молдавии, ни гетманом Малороссии, и воротился он с несбывшимися надеждами в Петербург, где жило общество, мало интересовавшееся его воинскими подвигами.

По приезде в Петербург ему необходимо было ближе ознакомиться с положением придворных партий, с их взаимными отношениями друг к другу, прочностью каждой, но прежде всего, разумеется, лично явиться к императрице. На другой же день приезда, одевшись в новую парадную форму подполковника преображенцев, фельдмаршал поехал в Зимний дворец, где жила императрица, в час обыкновенного её приёма. К немалому его удивлению, ему объявили, что государыня уже изволит быть в манеже, где и принимает не терпящие отлагательства доклады.

«Нововведение, достойное Бирона», – подумал фельдмаршал и поехал в манеж.

Герцог, страстный любитель и знаток лошадей, любил проводить утренние часы в манеже, в тщательном осмотре своих четвероногих любимцев. По поводу этой-то страсти герцога австрийский посланник граф Остейн и выразился, что когда светлейший герцог говорил с лошадьми или о лошадях, то говорил как человек, а когда говорил с людьми или о людях, то говорил как лошадь.

Не желая проводить утра без общества фаворита, Анна Ивановна изменила порядок, которого она вообще любила придерживаться, и утреннее время посвятила учению в верховой езде, под руководством герцога, в манеже.

При входе фельдмаршала императрица объезжала манеж галопом на своей любимой лошади, а герцог, стоя в середине, высказывал или одобрение, или замечание относительно посадки и искусства управлять лошадью.

– Здравствуй, фельдмаршал! – ласково обратилась она к вошедшему Миниху, кивнув ему головою, – Поди сюда и подай мне руку.

Грациозно, несмотря на свои уже немолодые годы, подбежал Миних и ловко помог императрице сойти с седла.

– Спасибо тебе. Спасибо, что поколотил турку, – добавила императрица, вспомнив, что видела фельдмаршала в первый раз по окончании войны. – Поздравляю, господин подполковник!

– Если бы не изменил австрияк, то я привёл бы султана к ногам вашего императорского величества, – хвастнул новый подполковник, благоговейно целуя протянутую ему руку государыни и в то же время думая: «Не велика ещё милость быть подполковником. Видно, уметь кланяться выгоднее, чем бить турка… а впрочем, увидим…»

– Что делать, фельдмаршал! Не так живи, как хочется, а как Бог велит, – задумчиво проговорила государыня, гладя шею любимой лошади.

Анна Ивановна тяжело дышала, казалась утомлённою и вообще далеко не такою, какою оставил её фельдмаршал, отправляясь в поход. Смуглый цвет лица её от пробивающейся желтизны сделался буроватым, на лбу, кругом глаз и по углам рта легли постоянные морщины от всё более и более усиливающихся болезненных страданий и от тяжёлых дум развивающейся подозрительности.

Между тем герцог и фельдмаршал обменивались приветствиями.

– Отчего, фельдмаршал, не приехал на свадьбу? – обратилась государыня к Миниху. – А впрочем, скоро будет другая, тогда прошу пожаловать.

– Насчёт первой я имею счастье принести всенижайшее поздравление вашему величеству, а о второй не удостоился слышать.

– Это вот герцог с Артемием Петровичем выдумали меня потешить и сыграть свадьбу моего Михаила Алексеевича, квасника.

– Оригинальная выдумка, ваше величество.

– Да? Я много благодарна герцогу. Покоит он меня.

– Кто же не отдал бы с радостью жизни своей за единый миг утешения вашего величества, мы все в том единомышленники.

– За всех не ручайся, фельдмаршал, и около меня много таких, у которых на языке одно, а замышляют другое… да об этом после переговорим, а теперь прощай. Да, вот забыла спросить тебя: был ли ты у графа Андрея Иваныча?

– Нет ещё, ваше величество.

– Так побывай у него да поговори с ним о кондициях нашего мира с Турциею… А потом и доложите мне.