Алекс Монт - Пропажа государственной важности. Исторический детектив

– Надеюсь, мой сотрудник справился? – вглядываясь в свиток с интересом профессионала, пробормотал Стремоухов. – Прекрасная вещь! Откуда она у вас?

– Покойный дед мой был большим любителем восточных редкостей, а сотрудник ваш, господин Палицын, справился с переводом превосходно, – не стесняясь, он тасовал факты, как карточную колоду.

– Что ж, значит не зря здесь служить изволит, – улыбнулся молодым людям тайный советник и вышел из департамента.

Проболтав после ухода начальства битых полчаса, они расстались друзьями, и Чаров взял слово с Палицына, непременно с ним отобедать. «М-да…, а он ведь не прост, правда, тушуется чрез меру. Или прикидывается для отвода глаз. Однако правильно, что я повременил с вопросами – повод еще представится».

Перед кабинетом князя сновали чиновничьи вицмундиры, разноцветные визитные карточки наполнили стоявший на столе у секретаря поднос, и Чаров решил не беспокоить министра, как энергичным взмахом руки тот дал понять, что его ожидают.

– А-а-а, месье Чаров, Сергей Павлович! Вы, как всегда, кстати! Только что заезжал господин Стекль, наш американский посланник. Он хотел получить контрассигнованную ратификационную грамоту, дабы немедля отправиться в Вашингтон. Мне, вернее, тайному советнику Гумберту, – поправился Горчаков, – пришлось лгать и изворачиваться. Коли к понедельнику вы не отыщите пакета, всплывет крайне неприглядная правда, поскольку я буду вынужден сообщить о пропаже и, возможно, – многозначительно замолк он, – просить у государя отставки. Разумеется, моя личная судьба – это мое дело, однако дипломатический скандал, я уж говорил вам об том, осложнит и без того наши непростые отношения с Англией.

– Разделяю тревоги вашего высокопревосходительства, однако ж смею напомнить, что расследование началось лишь вчера. К тому же у меня связаны руки, ибо, следуя вашему указанию, в интересах приватности, я не могу открыто и, не таясь, допросить подпадающих под подозрение лиц. Окромя того…

– Я превосходно помню, когда и что началось, и даю отчет, в какие условия вы, милостивый государь, мною поставлены, – в нервном возбуждении и совсем недипломатично оборвал его князь. – Я только прошу учесть упомянутые мною виды.

– Уже принял их к сведению, ваше высокопревосходительство, – по-военному, четко и отрывисто, отчеканил судебный следователь.

– Надо было принять совет Гумберта и немедля передать пакет тому чиновнику, что с работой на ночь оставался. Отвез бы он его вчерась Стеклю, и беды б мы не знали. Да что теперь говорить! – обреченно отмахнулся князь. – Кстати, что за подозреваемые? – вдруг оживился министр.

– Покамест не готов назвать их имен, – твердо парировал Сергей.

– Ваше право, – сумрачно протянул Горчаков. – Не знаю, поможет ли сей прискорбный факт расследованию, но столяр Михеев, что ладил вчерась замок, скончался, Царствие ему Небесное, – осенил себя крестным знамением князь. – Подробности у Андрея Федоровича. И вообще, – он взял наставительный тон, – по всем возникающим у вас вопросам сноситесь с тайным советником без всяких церемоний. – «Меня же оставьте в покое», – примерно так хотел окончить фразу министр, но вовремя спохватился.

– Сегодня утром я послал за Михеевым, потому как он обещался прийти обтесать дверь в ванной комнате, но так и не объявился, а это не в его характере, – Гумберт смущенно развел руками. – Вернувшийся от него нарочный принес печальную весть – столяра зарезали поблизости от его дома у Кокушкина моста. Тело обнаружил вышедший на уборку панели дворник, он же и свистнул городового.

– Стало быть, его убили вчера…, – задумчиво протянул Чаров и, поблагодарив тайного советника, поспешил на место преступления.

Уведомив о себе отгонявшего любопытствующих зевак квартального, он осмотрел укрытое простыней тело. Труп лежал ничком поперек темной подворотни перед самыми воротами, где открывавшаяся внутрь калитка была распахнута настежь, дабы больше дать идущего со двора света. Руки покойника были распростерты в стороны, голова пробита, сквозь сгустки почерневшей крови проглядывались мозг и осколки черепных костей, сапог на убитом не было. «Не иначе, как по затылку били» – предположил он, после чего приказал торчавшему возле трупа городовому задрать на спине убитого кафтан и рубаху. Колото-резаная рана под левой лопаткой, безусловно, была смертельной. «Убийца подобрался сзади, когда столяр отпирал калитку, и нанес сильный удар топором, а потом, будучи неуверенным в темноте, что Михеев мертв, воткнул финку в уже бездыханное тело», – мысленно нарисовал картину преступления Чаров.