Ольга Елисеева - Триумфатор

Хозяин леса радушно поводит рогами, вместо человеческой головы у него оленья морда, только ни у одного оленя Мартелл не видел такого плотоядного выражения. Цернунн облизывается, его язык длинный и красный, способный дотянуться до земли. Говорит протяжно, не человеческим горлом, а так, что сказанное становится внятным, только отдаваясь в голове уже законченными мыслями.

«Твои солдаты не перейдут Секвену, очень широка, и ты сам это знаешь».

Проконсул подумал про наплавные мосты.

«Водовороты», – возразил хозяин леса.

К Цернунну наклонилась Карра и что-то зашептала в оттопыренное оленье ухо. «И этому советует!» – с досадой подумал Авл.

«Она говорит, что надо принести дары богине Секвене».

«Опять потребуют жертву, людей не напасешься! – возмутился Мартелл. – Прожорливые у дикарей боги!»

«Нет, моя сестра не кровожадна, – покачал ветвистыми рогами Цернунн. – Ей довольно оружия. Ведь вы собрали мечи на поле боя?»

О да! Будет проконсул оставлять на земле оружие побежденных! Опыт учит. Они же потом вернутся и подберут свои вертелы, чтобы тыкать ими в спину его легионерам. Поэтому целые телеги были нагружены мечами, бронзовыми шлемами, нагрудниками, брошенными при отступлении – бегать надо налегке. Но зачем нести все это реке?

«Вы пойдете к ее истоку, – не допуская возражений, заявил Цернунн. – Там у берега опустите на дно оружие погибших. Так вы передадите богине их души, и они пойдут служить ей».

«А где они сейчас?» – задался вопросом проконсул.

«У Огмиса, нашего третьего брата. Он родился стариком и командует теми, кто в нашем мире уже ничего не стоит».

Мартелл пожал плечами: одному дикарскому духу, другому – какая разница? Зачем ей павшие в бою? Авл даже не успел задать вопрос, но уже получил ответ:

«Секвена лечит болезни. Тысячи людей приходят к ее источнику. Никогда не думал, куда деваются хвори? Ведь в мире ничего не пропадает бесследно. Души посвященных Секвене воинов высасывают болезни из страждущих и удерживают в себе, пока не настанет время выпустить мор на землю. Только для этого они и годятся. Ты не знал?»

Нет, не знал. Лучше бы души павших спускались в аид, или что тут у них предусмотрено?

«У Огмиса они бездельничают, – сообщил Цернунн. – А мертвые не должны успокаиваться. Ни на минуту».

Забавно. Авл всегда мечтал после смерти отдохнуть. Но ведь речь не о нем.

Тут проконсул осознал, что речь ведется не только не о нем, но и не с ним самим. Цернунн обращался к лару внутри Мартелла, отвечал на его вопросы, договаривался, пояснял… Вел себя как любезный хозяин только потому, что видел в нем собрата. А сам Авл – лишь мешок с костями, плоть, натянутая на чужого подселенца.

«А моя-то душа где? – ужаснулся проконсул. – Я сам ничего не стою?»

Нет, сам он, без сомнения, стоил недешево. Ведь его люди – где бы и с кем бы он ни служил – ценили именно его надежность, справедливость, тепло. Да, ему не раз говорили, что от него тепло. Лар принес с собой боль и страх, к которым привыкаешь, но которые нельзя полюбить. Только вспышки ярости от подавленного гнева разрушали душу. А Мартеллу на его постах приходилось многое в себе давить. По молодости чаще перекашивало от гнева, чем теперь – он был горяч. Сейчас настала пора общего охлаждения. Но, как этими уродливыми вспышками, так и попытками их сдерживать, он калечил душу – расшатывал, как гвоздь в гнезде. Не этого ли добивался лар?

Взамен на позволение жить внутри него, мучитель предлагал многое – звериное чутье, интуицию, умение видеть людей насквозь, угадывать, чего на самом деле они хотят, знать наперед их шаги, причем еще до того, как собеседники сами о них догадаются.

Нет, лар был нужен. Авл не хотел с ним прощаться. Несмотря на боль, удерживал в себе, ибо дух демонстрировал полезность. Кто кем владел? Это было все равно что держать волка за уши – в любую минуту вырвется и сожрет хозяина. Но и без лара в его деле никак. Подставят. Растопчут.

Что, собственно, и произошло. Почему дух не появлялся в последнее время? Проконсулу казалось, что жизнь стала безмятежной, он замедлился, расслабился и вот – гром среди ясного неба. Так почему этот лежебока спал? Почему не подсказывал хозяину правильных действий? Обиделся. Надулся. Замолчал.

Когда? Как?

От догадки проконсул даже дернул поводья лошади. Конь встал в свечку, но командующий привычно привел животное к повиновению. У него еще крепкая рука. Напрасно Валерий Друз всполошился. Решил, видно, что лошадь проконсула наступила на острый камень. Хотел поймать за поводья. Авл сам. На такое он еще способен!