Ярон Юхансон - Нулевой пациент

– Видите ли, дорогой герр Питер, – сказал он, – боюсь, что те жернова, в которые вы попали, будут перемалывать вас ещё долго. И дело, в общем-то, не в вас, как таковом. Почему англо-американцы так яростно бомбили Висмар? И почему русские хотели продвинуться всё дальше и дальше? Слишком лакомый кусок пирога этот небольшой городок. Поверьте, он еще много раз будет переходить из рук в руки. Сейчас, по слухам, Висмар уже окончательно передан в зону Советской оккупации. Но ни вы, ни американцы на этом не успокоятся. Не сегодня, так завтра, через десять, тридцать, пятьдесят лет они вернут его обратно. Только не нам, немцам, а себе.

– Ну, хорошо, – ответил я, – черт с ним, с этим Висмаром, меня не судьба города интересует, а моя личная. Почему никто не хочет разобраться в моем деле? Ни в самом Висмаре, после боя, ни на вокзале, когда нас грузили в эшелон, ни здесь. Хотя я столько раз пытался прорваться к какому-нибудь старшему офицеру.

– Я вам объясню. В первом случае было не до вас. Выяснять вашу личность во время сражения или сразу после него, никто не станет – есть дела поважнее. Вы воевали на линии размежевания сил в Западной Померании от Балтийского моря до Шверинер-зе, где с востока продвигались войска маршала Рокоссовского, а у него служат много азиатов, они по-русски говорить толком-то не умеют. Эти войска, как и многие другие, оказывали кадровую поддержку НКВД, и вы были для них немцем, врагом. Форма, цвет и тональность не очень отличаются, вот, что вас подставило! Скажите спасибо, что с вами еще «ласково» обошлись. Хоть в колонну поставили. Могли бы и застрелить.

– Как сейчас вижу развалины Висмара, обвалившуюся ратушу и вокзал впереди. А я иду как в бреду.

– Значит, на вокзале перед погрузкой вас зарегистрировали и допрашивали в первый раз?

– Всё это было очень коротко.

– Разумеется. А вы как хотели? Уделить вам час или два? Учтите: идет война. Она еще не закончена. На перроне сотни немецких военнопленных и еще тысячи на привокзальной площади. Кто-то пытается сбежать. Кое-где еще стреляют. Офицеру НКВД вы были обязаны просто назвать свою фамилию, имя, воинское звание и дисциплинированно подняться в вагон. Желательно еще и вежливо поблагодарить за оказанное удовольствие прокатиться с ветерком на Восток. Но, вы этого, подозреваю, не сделали.

– Лейтенант НКВД автоматически сделал отметку в журнале учёта. А когда я стал что-то объяснять, он попросту махнул рукой, и меня впихнули в вагон. Который и без того был забит до отказа. Двери задвинули, засовы щелкнули, паровоз выпустил пар, дал гудок и сквозь щель в досках я попрощался с удаляющимся от меня миром и свободой. Из одной злой сказки попал в другую. И, кажется, что всё это происходило не со мной, а с кем-то другим, что во мне.

– Вам бы книжки писать в стиле Кафки или картины в стиле абстракт. Здесь многие так делают. Но, в основном, из генеральского состава. От строительных работ они освобождены. Вот, фельдмаршал Паулюс, к примеру, классные малюет акварели, между прочим. Но продолжим ваш «роман с НКВД». Я думаю, что тот лейтенант на вокзале в Висмаре, даже если бы он уделил вам больше времени, и вы представили бы ему свой фамильный английский герб, вытатуированный на плече, всё равно бы вам не поверил. Потому что десятки и сотни эсэсовцев, мечтающих спасти свою жизнь, выдавали себя за кого угодно, хоть за незаконнорожденных детей Черчилля или Рузвельта. Либо за обоих сразу. Ему было проще спихнуть вас в вагон, а еще лучше прямо под колеса поезда, чтобы долго не возиться и – с глаз долой. Вы – проблемный человек, одним словом. Но, в то же время, и разменная монета, если вдуматься.

– Как это?

– Хорошо, объясняю. У англичан на той стороне, полагаю, скопилось много советских военнопленных, таких же бедолаг, как вы. Я имею в виду не тех, кто сидел в немецких концлагерях, и не власовцев. А попавших в плен к англосаксам случайно, на линии разграничения огня, как некий мистер Стоун. А теперь заглянем вперед. Конфронтация между союзниками уже началась и набирает темп. Зачем просто так, даром, отдавать этого человека, если на носу большой торг? Выпускать на свободу английского капитана, которого выгоднее поменять на пару-тройку своих офицеров? Жалко выбрасывать из кармана даже мелкую монету, на которую можно что-то купить. И потом: никому ведь не хочется признавать свои ошибки. А то, что вас пленили вопреки международным правилам и договоренностям – это факт. Пусть по недоразумению. Но скандал и ноты протеста неизбежны. Кому это надо?