Василий Арсеньев - Терракотовый император

– Ты дал достойный ответ на трудный вопрос, – я, пожалуй, буду обучать тебя грамоте…

И он приказал слуге принести писчие принадлежности для отрока, после чего подошел к доске и написал на ней мелом первый иероглиф, который выучил Ли Эр – чжень (истина).

К концу дня, трудясь не покладая рук, отрок знал написание уже нескольких десятков символов. Учитель Сюй остался доволен его работой и лишь под вечер отпустил домой.

Когда Ли Эр вернулся во дворец семейства Чжао, он в бессилии рухнул на лежанку в своей комнате и тотчас забылся сном (он так устал, что даже не прикоснулся к еде на столе).

С тех пор начались занятия, которые подобным образом проходили день за днем, – с раннего утра и до вечера, – и так на протяжении полугода. По окончании этого срока Ли Эр не только обучился писать на языке Цзинь, но и прочел уже с дюжину книг, главным образом, по теме войны и мира, в том числе несколько научных трактатов. Его поразительной сообразительности и трудоспособности дивился даже весьма требовательный учитель Сюй; теперь он не раз пораньше отпускал своего ученика домой, однако тот все равно не торопился уходить, – задерживался за чтением свитков, составленных из связанных деревянных дощечек, мелко исписанных замысловатыми символами.

Постепенно Ли Эр перешел от чтения военных трактатов, – они его, на самом деле, мало волновали, – к тем книгам, что весьма занимали его, как человека, который в прошлой жизни защитил кандидатскую диссертацию по медицине. За месяц он «проглотил» все труды по этой тематике, которые только нашел в обширной библиотеке учителя Сюя. Методы диагностики заболеваний, приемы лечения травами, теплом, кровопусканием, иглоукалыванием и т.д., и т.п., – в общем, десятилетний отрок усвоил все премудрости китайской медицины, которые и спустя тысячи лет не потеряют своей актуальности. Потом он перешел к трудам по истории, – прочел Чуньцю (Весны и осени) Конфуция, и однажды, дочитывая эту книгу, обратился к своему наставнику с вопросом:

– В вашей библиотеке, учитель, есть все книги Кун-цзы, однако я не вижу ни одного труда Лао-цзы. Где мне отыскать хоть что-нибудь из его работ?

– Лао-цзы? – округлив глаза, переспросил изумленный учитель Сюй. – Мне неизвестно это имя! Кто этот человек и чем он знаменит?

– Вы не знаете Лао-цзы? – в свою очередь удивился Ли Эр. – Так это же он написал трактат о Пути и Благодати (Дао Дэ)!

Наш герой слышал об этом человеке и его труде, когда еще звался Андреем – в своей прошлой жизни. Однако учитель Сюй был в недоумении:

– Не понимаю, о чем идет речь! – нахмурился он. – О Пути многие говорили, в том числе Кун-цзы и Чжуан-цзы,– это учение восходит еще к временам Желтого императора, который был первым даосом, но это имя – Лао-цзы – мне незнакомо!

В ту ночь Ли Эр долго не мог заснуть, размышляя над словами старого учителя. Тогда он уже понял, в каком времени оказался – после Конфуция в эпоху Чжан-го (Воюющих царств), но вопрос – зачем? «Почему я попал именно сюда и ровно в это время?» Этот вопрос не давал ему покоя даже много лет спустя…

***

Прошел год со дня появления Ли Эра в доме семейства Чжао, – за это время он близко сошелся со своим юным господином, которого звали Чжао Ко: их объединяло нечто общее – любовь к чтению книг, хотя в своих беседах они обсуждали, главным образом, военные трактаты, и, прежде всего, самый известный из них – труд Сунь-цзы – «Законы (или искусство) войны».

Надо сказать, в первое время Чжао Ко, который был много старше Ли Эра, относился к нему с нескрываемым презрением, ничем не выделяя его из прочей прислуги, и лишь когда тот как бы невзначай процитировал фразу Сун-цзы: «Война – великое дело государства, почва жизни и смерти», – проявил к нему неподдельный интерес.

– Ты знаешь «Законы войны»? – удивился юноша, и отрок скромно сказал: «да», а потом добавил: «Я прочел все военные трактаты, которые есть у нашего учителя». Так, они мало-помалу разговорились. И не заметили, как пролетело за беседой время. С тех пор Ли Эр и Чжао Ко стали неразлучными друзьями, дни напролет проводя вместе, – в потешных играх, поединках и беседах. Между прочим, Чжао Ко обучил своего нового друга искусству фехтования, – сначала на деревянных мечах, которые впоследствии были заменены на настоящие клинки – из металла (правда, не самые острые). Кроме того, Ли Эр уже самостоятельно постиг искусство стрельбы из лука, и потом между ними начались соревнования, из которых неизменно победителем выходил Чжао Ко (противник намеренно поддавался ему, но юноша не догадывался об этом и всякий раз, одерживая верх, радовался своему успеху). Однако он мечтал о славе не простого солдата, но полководца (генерала), а потому главными у них все же были словесные поединки. Впрочем, об этом речь пойдет ниже по тексту, а здесь сообщим об еще одной, – и не самой лучшей, – стороне жизни Ли Эра в доме семейства Чжао…