Органами городского управления была сделана Городская дума, которая разделялась на общую и шестигласную. Первая соответствовала нашей городской думе, вторая нашей городской управе. В состав общей думы входил городской голова и гласные от «настоящих городских обывателей». Настоящими городскими обывателями считались не только купцы, собиравшиеся по гильдиям, но и ремесленники, входившие в состав цехов. Общее начальство над думой было предоставлено петербургскому генерал-губернатору.
Приняты были меры к устройству больниц и выстроена была первая больница для бедных – Обуховская; построены были богадельни; на содержание арестантов, которые до того кормились милостыней, стали опускать по 2 коп. в день из казенных денег. Все эти меры благоприятствовали развитию и улучшению города, вид которого поражал современников. Вот как описывает один писатель Екатерининского времени современный ему Петербург: «В нем все так прекрасно, что отнюдь бы из оного не вышел. Он напоминает бессмертное имя своего Основателя, может славиться и взятым в его благолепии и выгодах попечении великия Екатерины II, которая его украсила достойными сего Основателя и своего имени зданиями. Он не таков, как Рим, который представляет все лучшие свои зданья в поврежденном виде или искаженном от времени и переделанном виде, но напротив того вмещает в себе в целости своей толикие же храмы, дворцы и другая здания, которые могут равняться со всем тем, что есть прекраснейшего в свете».
Совершенно обособленно стоит на границе двух столетий мрачное царствование Павла I. Под действием его случайных, часто внезапных указов замерла общественная жизнь. Самое уличное движение утихло и разнообразили его только проходившие на постоянные маневры и парады войска. Стремлением Императора было переделать город на военный лад, создать любимое им «однообразие во всем». И вот на улицах появились однообразные, желтые казенные здания, придавшие городу казарменный отпечаток. Издан был внезапно указ о том, чтобы засадить Невский деревьями (существовавший во времена Петра I бульвар давно исчез).
И вот среди зимы стали вырубать на улице ямы в замерзшей земле, разводить в них костры, чтобы оттаяло и сажать тонкие липки. Через тридцать дней исполнено было приказание Императора. Единственным, но замечательным зданием, говорящими нам о времени Павла I – можно считать Михайловский – ныне Инженерный замок. Построенный в стиле итальянского возрождения с 5-ю подъемными мостами и подземными ходами, он напоминает то странное романтическое время, когда возможны были указы о запрещении носить круглые шляпы или лакированные туфли, где по прихоти придворной фаворитки все украшалось в красный цвет, балет получал приказ присутствовать на маневрах, а придворные дамы на улице при встрече с царем вылезать на уличную грязь и совершать установленные поклоны. Точно предчувствуя свою близкую гибель, Павел I спешил поселиться в новом дворце. Рассказывают, что двор въехал в совершенно сырое здание, так что на первом празднике – в залах стоял густой туман. В одной из комнат этого дворца 11 марта 1801 года Павел I погиб жертвой придворного заговора.
Михайловский замок в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя
Быт и нравы петербургских жителей, характер уличной жизни не поддаются такому разделению на эпохи отдельных царствований, как стиль архитектуры, меры по городскому благоустройству и заселению города. Жизнь старого Петербурга имела много сходного с жизнью какого-нибудь современного глухого провинциального городка, но наряду с этим имела свои характерные черты, обусловленные тогдашним временем и столичным положением города.
Уличная жизнь в старину во многом отличалась от нынешней: не было большого оживления, большой постоянной толпы, волны экипажей. Езда богатых людей отличалась большой пышностью и изысканностью. Елизаветинские вельможи щеголяли наперерыв друг перед другом богатством своих выездов, старались заслужить внимание императрицы, любившей роскошь. В большой моде были тяжелые возки и золоченые кареты. Запрягалась в них шестерка лошадей с 2-мя форейторами «на унос». Обязанностью первого, сидевшего верхом на передней лошади, было вынести при разъездах карету раньше других. С диким криком: «поди!» неслись экипажи по ухабистым улицам Петербурга.
Читать дальше