Элисон Уэйр - Джейн Сеймур. Королева во власти призраков

Но больше всего огорчало ее то, что Лиззи выйдет замуж первой. Ей ведь еще не исполнилось тринадцати! Похоже, отец молчаливо признавал тот факт, что его старшая дочь не пригодна к браку, и бросил заниматься ее сватовством. Но потом Джейн утешила себя тем, что сэр Энтони видел Лиззи и попросил ее руки. Какой отец отказался бы от такого выгодного союза?

Она написала домой, посылая поздравления и желая Лиззи всевозможных радостей в будущем.

Королева разрешила ей поехать на свадьбу, и Джейн вместе с братьями отправилась домой на торжества. Вся семья и целое скопище родственников Утреда собрались в огромном десятинном амбаре [10] Десятинный амбар – в средневековой Северной Европе: помещение для хранения зерна, шедшего в уплату церковной десятины. на свадебный пир. Мать превзошла себя: к столу подавали запеченное мясо разных видов, пышные пироги, вкуснейшие торты, лосося под соусом, каплунов в вине, бланманже и ягоды в желе. Во главе стола восседали добродушный сэр Энтони и его маленькая невеста, одетая в желтое платье, которое она самостоятельно украсила вышивкой. Джейн радовалась за сестру и принимала участие в общем веселье и разговорах, но не могла удержаться от чувства ревности. Это она должна сидеть там в свадебном наряде. Ей уже двадцать два – почти старая дева.

Когда убрали со столов и зажгли свечи, начались танцы. Музыканты завели броль, или бранль, как на придворный манер называла этот танец Джейн. Новобрачные спустились с помоста на пол, и все им зааплодировали. Джейн не садилась бо́льшую часть вечера, но танцевала в основном с братьями, племянником Джоном или четырехлетним Нэдом; никто из других молодых людей, которые составляли с ней пару, не попросил ее станцевать вторично.

Она присела отдохнуть и пила вино с пряностями, чтобы не замерзнуть. Жаровни, стоявшие в амбаре, не давали достаточно тепла, чтобы разогнать январский холод, и Джейн радовалась, что на ней меховые нарукавники и платье с кроличьей подкладкой.

Рядом с ней пристроилась Лиззи.

– Джейн, я так рада, что ты смогла приехать домой на свадьбу, – сказала она; ее милое лицо раскраснелось от танцев. – Так странно, что через несколько дней я уеду жить в Йоркшир… – Голос ее задрожал. – Я буду скучать по тебе и по Вулфхоллу.

– Твой супруг с виду добрый человек, – постаралась успокоить сестру Джейн. – Он, кажется, очень гордится тобой. Я уверена, вы будете счастливы. Когда я отправилась ко двору, то сильно скучала по дому, но потом это прошло. Там происходило много разных событий, и это отвлекло меня. Вот мать будет ужасно скучать без тебя. Эдвард, Томас и я при дворе, Гарри бо́льшую часть времени проводит в Тонтоне, и у нее для компании останется только Дороти. Дом будет казаться ей совсем пустым.

– Могу я задать тебе вопрос? – Лиззи покраснела и наклонилась к уху Джейн. – Мать говорит, что в брачную ночь я должна позволить сэру Энтони делать все, что ему захочется, чтобы у нас появились дети. Я спросила ее, что она имеет в виду, и она ответила, что мужчина должен вложить свой член в женщину, чтобы дать ей семя, из которого происходит жизнь. Она сказала: в первый раз будет немного больно, но после придет удовольствие. Но одна из девушек говорила, что это очень больно. Ты думаешь, это правда?

Джейн сглотнула. Откуда ей знать о таких вещах? Ни один мужчина не испытывал желания даже поцеловать ее, не говоря уже о том, чтобы лечь с ней в постель. Она покачала головой:

– Я не знаю ни мужчин, ни любви. Одна из придворных дам королевы говорила, что ее брачная ночь была чудесной, но о подробностях она не распространялась. Почему бы тебе не сказать о своих опасениях сэру Энтони? Он выглядит добродушным. Я уверена, все будет хорошо.

Очевидно, так и случилось. Лиззи уложили в постель с женихом под шуточки многочисленной компании, она лежала с окаменевшим лицом, однако на следующее утро вышла из спальни с широкой улыбкой.

Прежде чем вернуться ко двору, Джейн совершила поездку в Эймсбери, взяв с собой Гарри и племянников. Один раз брат был там без нее: он привез с собой няню, чтобы она побыла с детьми, пока он забирает из монастыря их мать. Однако у Кэтрин была лихорадка, и она не могла выйти к нему: так сказала Гарри монахиня, принимавшая посетителей.

На этот раз, когда они приехали, Кэтрин помогала на кухне. Когда ее привели в комнату привратницы, Джейн поразилась переменам в ней. Невестка исхудала, кожа туго обтягивала резко выступающие скулы, глаза были дикие. Хуже всего было то, что она, казалось, не понимала, кто такая Джейн.