Герцель Давыдов - Мариадон и Македа

— Бенони, держись, Ашер уже отправился за лекарем. С тобой все будет хорошо.

— Мастер, вы за столько лет так и не научились лгать, — с трудом улыбаясь, произнес раненый юноша.

Не понимая, как помочь ему, военачальник проговорил:

— Почему ты не остался дома, как я приказывал тебе?

Тяжело дыша, юноша оправдывался:

— Я выполнял ваш приказ, Мастер, но потом услышал, как эти трое готовятся внезапно напасть на вас. — Немного передохнув и набрав воздуха, он продолжил: — В Урушалеме я никого, кроме вас и Ашера, не знаю. За эти дни, я так и не узнал, где живет Ашер, поскольку вы не позволяли мне покидать дома. И даже если бы знал, то навряд ли ночью нашел бы его дом в этом огромном городе.

Продолжая корить себя за произошедшее, Мастер молвил:

— Нужно было мне послушаться тебя и взять с собой, так бы с тобой ничего не случилось.

— Вы не виноваты, Мастер. Это все судьба, — выговорил юноша, улыбаясь.

Мастер ничего не ответил. Он молчал и смотрел сквозь слезы на истекающего кровью Бенони.

— Прошу вас, Мастер, не печальтесь. Главное, что вы целы и невредимы, а от меня и так немного проку.

Военачальник, слезы которого падали на раненого Бенони, продолжал сильно прижимать рукой рану.

— Мастер знаете, что обидно?

— Что? — еле слышно спросил Мариадон.

— Я столько тренировался, но так и не смог дать им достойного отпора. Муфусаил одним ударом выбил меч из моих рук.

— Ты еще всем им покажешь, — проговорил сквозь слезы военачальник.

— Может быть, покажу, но не в этой жизни, Мастер.

Мариадон с нетерпением ждал, когда прибудет Ашер с лекарем.

— Знаете, если я перерожусь, то снова хочу встретить вас, великий Мастер. Но в следующий раз я не хочу быть таким же. Я хочу родиться здоровым, чтобы воевать бок о бок с вами и быть принятым в братство.

— Ты и в этой жизни сможешь вступить в него, когда доберемся до Савейского царства, поскольку ты достоин этого больше, чем кто-либо другой. Ты истинный человек, в тебе нет лукавства, ты готов отдать жизнь за ближнего. И нам всем далеко до тебя, — со слезами на глазах проговорил Мастер.

Отмечая состояние Мастера, Бенони сдерживался, стараясь не плакать и не показывать, как ему больно. Из последних сил он пытался взять себя в руки и промолвил:

— Прошу вас, Мастер, не корите себя, вы здесь ни при чем. Я абсолютно не жалею о своем поступке. И если выпал бы второй шанс, я поступил бы так же. Много раз в своих мечтах я желал в качестве благодарности за помощь и спасение отдать за вас жизнь. И вот, когда моя мечта сбылась, вы совсем не радуетесь.

Мастеру было не до шуток, он понимал, что каждая минута дорога. И постоянно посматривал в сторону улицы, дожидаясь прихода лекаря.

— Где же они? — одной рукой держа рану Бенони, а другой сбивая слезы с глаз, говорил он.

— Военачальник, я первый раз вижу вас таким, но обещаю, что никому не расскажу. Вы же знаете, что можете мне доверять, я умею хранить тайны.

Повернувшись в сторону улицы, Мариадон еле слышно произнес:

— Если бы ты знал, как я хочу, чтобы на этот раз ты нарушил слово, и у тебя была возможность кому-то это рассказать. — Переведя взгляд на юношу, добавил: — Пожалуйста, держись, если ты покинешь этот мир по моей вине, я никогда себе этого не прошу.

— Что вы, Мастер! Ваша жизнь намного важнее моей. Вы можете изменить этот мир, а я калека, мне даже меча в руках не удержать.

— Не смей так говорить, — сказал военачальник. — Ты прекраснейший из людей, потому что истинный человек — это его душа, а не тело, а душа твоя чистая и добрая.

Бенони с каждой минутой становилось все хуже, его пугала неизвестность. Он, нервно дергая руками, промолвил:

— Мастер, не подумайте, что я струсил и боюсь смерти. Просто обнимите меня, мне почему-то стало холодно.

Когда Мариадон обнял его, и Бенони не замечая мокрых глаз военачальника, изрек:

— Мастер, я солгал вам. Мне очень страшно, но стыдно признаться в этом. Мне не хочется, чтобы вы считали меня трусом.

— Если тебе хочется, то плачь, не по этому судится — смелый человек или трус. Видишь, я тоже не могу сдержать слез.

От сильной боли по щекам юноши потекли слезы, он был рад, что Мастер не видит в этот момент его лица. Бенони понимал, что совсем скоро ему придется распрощаться навсегда со своим старшим другом, и его молодую душу одолевал страх перед неизвестностью.

— Мастер, расскажите, пожалуйста, как это происходит? Вы же все знаете.

Еще сильнее прижав к груди Бенони, продолжая плакать, военачальник вымолвил: