Герцель Давыдов - Мариадон и Македа

Повелителя раздосадовало известие, что Юд-Юд не ошибся и Мариадон, а не он являлся тем самым избранным, коего ожидала царица Савская. Понимая из слов колдуньи, что счастье Мариадона и Македы продлится недолго, и будучи готовым простить все и вернуть ее расположение, с надеждой в голосе поинтересовался:

— А что ожидает меня и царицу Македу? Мы будем вместе?

Передав вопрос духу и получив ответ, Баалятов произнесла:

— Дух говорит, что ее сердце никогда не будет принадлежать вам. Она навсегда останется верна своему союзу с Мариадоном. А вы, не найдя покоя, потеряете со временем любовь жителей Урушалема и былое влияние в царстве.

Получив ответы, Соломон со своим военачальником покинул дом колдуньи, сохранив ей жизнь и выплатив вторую часть вознаграждения. Баалятов обрадовалась, поскольку с утверждением единобожья и борьбы священников со всеми видами колдовства, посетителей у нее становилось все меньше, тем более таких щедрых. Проводив поздних гостей, женщина собиралась снова спрятать шар в сундук, но услышала стук. Это вернулся Ванея, сказав, что забыл у колдуньи меч.

Пройдя внутрь, он попросил ее снова вызвать духа, чтобы проверить, как добрался в Луз его дядя, отправленный туда Соломоном вчера вместе с другим министром, дабы спасти от ангела смерти.

Когда Баалятов передала слова духа о том, что эти люди так и не прибыли в Луз, и их бездыханные тела лежат у входа в город, Ванея сильно удивился. Он требовал, чтобы колдунья еще раз все тщательно выяснила, но дух настаивал на своем. Чтобы проверить слова духа, колдунья другим заклинанием вызвала ангела смерти, на этот раз пребывавшего в веселом настроении. Тот поделился информацией, что вчера никак не мог привести этих людей к входу в город Луз, где должен был их забрать, а государь, сам того не осознавая, помог ему.

Ванея, расстроенный этой новостью, некоторое время просидел с опущенной головой в память о дяде, потом поднялся со стула и спросил колдунью:

— А ты можешь сказать, ангел смерти уже ушел?

— Да. Он отправился за душами, что должны покинуть этот мир.

— Но тогда ему придется снова сюда вернуться, поскольку ты скоро с ним встретишься, — произнес военачальник, проткнув мечом колдунью.

Когда печальный Ванея взобрался на лошадь, Соломон спросил:

— Ванея, ты забрал меч?

— Да, мой повелитель.

— А почему так долго?

— Ей вдруг стало плохо.

— Жалко старуху. Может, ей стоило дать больше денег, чтобы она держала язык за зубами?

— Нет нужды, — показывая на окровавленные сапоги, произнес военачальник Урушалемский. — Она уже никому ничего не расскажет.

Ванея произносил эти слова с грустью, вспоминая весть о смерти дяди, приведшего его еще юнцом в отборный отряд наемников, отца Соломона. Впоследствии, одним из первых поддержав молодого царя против Адонии, он получил должность военачальника Урушалема. Хоть Садоку и не нравилось, что государя охраняют люди не из его народа, а наемники из других земель, правитель, ценя их преданность, привлекал их все больше. Он, как и его отец, царь Давид, видел в них силу, что всегда поддержит его в случае бунта жителей Урушалема. Неудивительно, что треть армии уже состояла из них. Ванея, оберегавший лично владыку, стоял во главе войска, численность коего превышала 24 000 человек. Каждый из них проявлял беспрекословную преданность повелителю и был готов выполнить любое его задание. Особо важные задания Соломон поручал лично Ванее, и одним из первых приказов еще юного царя, только севшего на трон Урушалемский, было расправиться с Адонией и другими мятежниками. Хоть народу и объявили, что правитель своим указом помиловал Адонию, военачальников и первосвященника Авиафара, поддержавших его, и отпускает заговорщиков на все четыре стороны, — в живых оставили только Авиафара, предварительно лишив его звания. А трюк с забытым мечом, это его излюбленный прием, так Ванея отправил на тот свет десятки ничего не подозревавших людей. Он и на сей раз не мог себе позволить оставить в живых колдунью, признавшую царя, даже несмотря на обещание сохранить ей жизнь, данное самим Соломоном.

Государь не особо обеспокоился вестью о смерти колдуньи и, не вдаваясь в подробности произошедшего, приказал Ванее быстро скакать во дворец. Все мысли его — только о царице и Мариадоне, в это время мило беседовавших в пещере.

Укрывшись в пещере, Мариадон развел огонь, а затем присел, облокотившись спиной о небольшой камень. Македа понимала, что военачальник, потеряв много крови, с каждой минутой становился все слабее, но не знала, как помочь.