Николай Стариков: Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону

При расформировании нашего полка до восьмидесяти процентов офицеров было демобилизовано, личный состав батареи поодиночке передан для прохождения дальнейшей службы в части и подразделения Балтийского флота.

Мне ни единого раза не приходилось читать каких-либо материалов или видеть по телевизору передачи о ВМБ Порккала-Удд. Затерялась она в дебрях истории, будто ее и не было. Ты тому наглядный пример со своими познаниями. А она существовала и оставила след в судьбах многих людей.

В бытность свою в качестве инженера довелось трудиться в одной из исправительно-трудовых колоний строгого режима. Работа в промышленной зоне по содержанию мало чем отличается от производственного процесса в других условиях. У станков и верстаков осужденные становятся обычными рабочими, инженерно-технический состав осуществляет руководство по выполнению плановых заданий. Ежедневно и тем и другим приходится совместно решать многие организационные вопросы. В кабинет к инженеру заходят бригадиры за уточнением заданий, для инструктажа по технике безопасности, с жалобами на нехватку материально-технических средств, с рационализаторскими предложениями. Многие проблемы решает он, но только в рамках собственной профессиональной компетенции. Интересоваться статьей УК, опрашивать осужденного, за какие такие грехи он попал в колонию строгого режима, не принято. Заранее известно — «осудили его несправедливо», в действительности он человек хороший. Не дело инженера увлекаться ненужными разговорами. Но права логика: «Нет правил без исключения».

Однажды, когда в моем кабинете не было посетителей, в дверях появился зек, так называют себя сами осужденные. Эдакий тщедушный на вид человек. Невысоко роста, худощавый, с темным лицом, наголо постриженный, он был таким, как и многие другие в одинаковой лагерной одежде, трудноразличимым в общей массе колонистов.

Я вопросительно поглядел на посетителя, ожидая от него какой-либо жалобы на бригадира, отсутствие материалов для работы, длительный простой не отремонтированного станка. Осужденный несмело переминался с ноги на ногу, не решался заговорить первым о цели посещения моего кабинета. Весь его облик выдавал крайнее смущение, растерянность, ладони непроизвольно вращали снятую шапку. Обычный зек, но с живым умным взглядом, чего нечасто встретишь в колонии. После приглашения сесть он посмотрел по сторонам, будто опасаясь, что кто-то мог подслушать, заговорил.

— Мне известно то, чего ученые до сего времени понять не могут, — сказал зек.

Как бы в ожидании, что ему не дадут времени закончить мысль, начал торопливо, загибая пальцы, перечислять неразрешенные проблемы науки.

— Могу пояснить, как возникла материальная вселенная, суть гравитации, черных дыр, что есть душа и жизнь, — выпалил он на едином дыхании и показал зажатые в кулаке пять пальцев.

Первая возникшая у меня мысль — покрутить пальцем у виска, но вовремя спохватился. Не сообразив сразу, что ответить, невольно заморгал глазами, издал многозначительное «М…даа».

— Я знаю, вы не приняли на веру ни одно мое слово, — вновь скороговоркой изложил свою идею посетитель, — но я не шизофреник и в полной мере отдаю отчет за все то, о чем только что сказал.

— Сказать можно все, что угодно.

— Вы правы!

Зек вынул из-за пазухи ученическую тетрадь в двадцать четыре листа, не ожидая приглашения, положил на стол передо мной.

— Здесь все изложено, — ткнул он пальцем в рукопись.

— Мне это зачем?

— Через полгода кончается мой срок. Я очень прошу сохранить тетрадь до того времени. Держу постоянно ее за пазухой, чтобы не пропала из-за глупых помыслов и во время частых шмонов.

— Отчего вдруг такое доверие?

— Вы человек порядочный, так о вас отзываются зеки, имеете высшее техническое образование, поймете все то, о чем пишу, и не сочтете меня при этом психом.

— Можно почитать?

— Безусловно. Зовут меня «Знахарь», в смысле Алексей.

Об этом человеке мне доводилось слышать от мастера как о лентяе, которого бригадир нередко заставлял заниматься делом вместо ненужных рассуждений о всякой всячине. Увиливающих от работы зеков всегда предостаточно. Инженер не вникает в вопросы перевоспитания осужденных.

— Алексей, не могу сказать что-либо определенного, посмотрю ваши записи, возможно, появятся вопросы. Тогда решим вместе, стоит ли оставлять тетрадь и сохранять ее до освобождения или она этого не заслуживает.