Сара Блейк - Тени нашего прошлого. История семьи Милтон

Данк посмотрел в глаза Огдену, и на его лице появилось страдальческое выражение.

– Этого будет недостаточно, Огден, – повторил он.

Китти нахмурилась. Ее кузен всегда любил драматизировать, даже слишком.

– Послушай, Данк. Ты всегда видишь черное там, где на самом деле всего лишь коричневое.

– Ты совершенно права. – Он с усмешкой повернулся к Китти. – Но в данном случае я предпочел бы коричневому черное.

– К повороту! – скомандовал Огден и повернул яхту к ветру. Они неслись вперед, рассекая волны, пока на мысу за деревьями не показалась крыша летнего дома Лоуэллов, окруженного другими коттеджами поселка на острове Норт-Хейвен.

Когда они, умывшись и переодевшись, вышли на большую веранду летнего дома Лоуэллов, уже смеркалось. Со стороны залива доносились гудки береговой сирены, а на вершинах елей повисли первые завитки вечернего тумана. Гарри помогал смешивать напитки своему отцу, Гарри-старшему, бодрому, полному жизни мужчине с широким лицом и подвижными бровями, которые разлетались в стороны и вверх, демонстрируя искренний интерес к собеседнику. Эльзы нигде не было видно.

– Что вам налить? – крикнул мистер Лоуэлл.

– Вермут. – Китти улыбнулась. – Со льдом.

– Огден? – спросил хозяин дома.

– Что-нибудь коричневое… – Огден взял Китти за руку. – И побольше.

– Настоящий мужчина, – одобрил мистер Лоуэлл и радостно повернулся к тележке с напитками.

Они образовали нечто вроде полукруга, лицом к морю: женщины – сидя в ротанговых креслах, мужчины – стоя возле них. Солнце опустилось еще ниже, прохладный ветерок теребил рукав платья Присс, поднимая и опуская его, словно мечтательный поклонник. Данк стоял рядом, положив ладонь на спинку ее кресла. За широкими водами залива виднелся материк.

Такой же широкий и многообразный, как фасад его летнего дома, Гарри Лоуэлл-старший лично раздобыл для Гарвардской библиотеки один из шести сохранившихся экземпляров Библии Гутенберга, первые сборники исторических пьес Шекспира, а совсем недавно – превосходно сохранившийся экземпляр первого издания «Анатомии меланхолии» Бертона. Теперь, оценив размах коллекции Вальзера для летней выставки, он пребывал в крайнем воодушевлении. Именно ему Эльза должна была передать библиотеку отца – и поэтому находилась в тот вечер в его доме, объяснил мистер Лоуэлл, передавая Китти вермут.

Китти удивленно подняла брови. Эльза приехала сюда вовсе не за этим. Даже она это понимала.

– Библиотеку ее отца?

– Боже мой, коллекция Вальзера – одно из лучших в Германии собраний редких рукописей. Разумеется, я о ней слышал, но никогда не видел. Нацисты очень толково делают себе рекламу перед летними Олимпийскими играми. Чтобы покончить с рассказами о зверствах.

– А почему они не устраивают это представление ближе к дому?

– Демонстрация коллекции – способ обезопасить ее, – сказал Огден.

– И поделиться ей со всем миром, – великодушно прибавил мистер Лоуэлл. – А, вот и вы, миссис Хоффман… и Вилли.

– Эльза, – поприветствовал ее Гарри, когда она вышла на веранду, держа Вилли за руку.

После ванны мальчика завернули в синий хлопковый халат, а на ноги надели мягкие кожаные шлепанцы такого же цвета. Приглаженные волосы, слабый запах мыла, исходивший от его тела, сияющая от тепла и мочалки кожа – все это было так знакомо, что Китти пришлось отвести взгляд. Эльза села в свободное кресло и взяла сына на колени, притягивая все взгляды, словно пламя костра.

Это было необычно. Неслыханно. Время коктейлей – не для детей.

– Вам неудобно, – заметила миссис Лоуэлл.

– Думаю, это самое удобное место на веранде, мама. – Гарри протянул Эльзе стакан. Она улыбнулась ему и взяла напиток.

– Но мальчику лучше лежать наверху, в постели, – не сдавалась миссис Лоуэлл. – Уже, наверное, пора.

– Пора, – согласилась Эльза, устремив взгляд на пожилую женщину. – Но он слишком напуган.

– Прошу прощения?

– После ареста отца, – Эльза откинулась на спинку кресла, – он не может заснуть один.

– Бедняжка.

– Знаете. – Мистер Лоуэлл покачал головой. – Будь я евреем, я сбежал бы оттуда как можно скорее…

– О боже, евреем!

– Ты бы не сбежал, папа, и ты это знаешь. Ты бы остался, чтобы сражаться.

– Мне хотелось бы так думать, – ответил мистер Лоуэлл. – Хотелось бы думать, что я поступил бы правильно.

– Правильным было бы, – впервые подал голос Данк, – надавить на Халла, чтобы открыть квоту для евреев.

– Совершенно верно, – согласился Гарри.