Серж Арденн - Черный граф

– Присаживайтесь, мадам. Разрешите предложить вам вина?

– С удовольствием.

– Кларк! Кларк, бездельник!

На пороге появился угрюмый валлиец, с все тем же непроницаемым лицом.

– Принеси-ка, братец, из подвала несколько бутылочек черной Мадеры.

Отдав распоряжение, маркиз обратился к гостье.

– Значит, вы говорите, прибыли по поручению?

– Да, по поручению. Дело, которое привело меня в эту скромную, но прекрасную обитель, безотлагательно и конфиденциально.

При этих словах, её лицо сделалось серьезным, а бездонные голубые глаза, обратились к маркизу с такой беспредельной чувственностью, что он, не сдержавшись, произнес:

– Но, баронесса, не следует драматизировать.

– И всё же я дала обещание…

В этот момент, вошел Кларк, заставив гостью замолчать. Слуга разлил по бокалам вино, небрежно поклонился и вышел.

– Милорд, ваш слуга меня пугает, клянусь распятием.

Она, изображая беспомощность и испуг, не сводила глаз с двери, за которой скрылся Кларк.

– Ну, что вы, мадам, он милейший малый! К тому же вам нечего опасаться, пока я рядом, давайте лучше подымем бокалы за наше удивительное знакомство!

Сделав несколько глотков, маркиз опустившись на колено, вновь схватил руку Миледи, покрыв её страстными поцелуями.

– О, месье, у вас столь горячие губы, что я теряю контроль над собой.

В её зрачках заискрилось желание, а белоснежная грудь, стянутая корсетом, начала вздыматься при каждом глубоком дыхании.

– Прошу простить, но я на мгновенье покину вас.

Заставив себя оторваться от изящной кисти обворожительной англичанки, тяжело дыша, произнес дворянин. Он, поставив недопитый бокал на стол, спешно поднялся, устремившись к низкой двери, что вела в соседнюю комнату. Проводив, взглядом лукавых прищуренных глаз маркиза, женщина в мгновенье ока, приподняв массивный рубин, украшавший один из перстней, унизывающих её тонкие пальцы, высыпала из крошечного тайника, в бокал пылкого кавалера, щепотку белого порошка, не более четверти унции.

Тем временем, оказавшись в соседней комнате, являвшейся спальней, де Жизор откинув полупрозрачный полог балдахина, завернул край стеганого одеяла. Очевидно оставшись удовлетворенным постелью месье де Шале, сочтя её вполне пригодной для любовных утех, он вернулся к столу.

– «Признаться, мадам, я никогда не видел столь прекрасной женщины как вы, милая баронесса»

Миледи, будто скрывая неловкость, прикрыла веером лицо.

– Давайте же, маркиз, выпьем за то, чтобы наша дружба росла и крепла, и быть может, в скором времени, переросла, в нечто большее.

Пряча лицо за веером, девушка расхохоталась, искусно изображая легкомыслие и доступность. Устремив взгляд опытного охотника, на запутавшуюся в силках его обольстительности дичь, предчувствуя скорую победу, маркиз пригубил вина. Но едва успев поставить бокал на стол, он побледнел и отшатнулся, будто от невидимого удара кинжалом. В его глазах застыл ужас, а из горла вырвался клокочущий стон, на губах появилась пена. Де Жизор, схватился за грудь и опустился на колени, хватая ртом воздух. Остекленевшие глаза, невидящим взором пытались отыскать ту, что принесла на белоснежных крыльях обворожительности, столь бесславную и мучительную смерть. Ещё миг, и его бездыханное тело, распласталось у ног, сколь безжалостной столь прекрасной приспешницы Танатоса 1.

Хладнокровно переступив через труп маркиза, она направилась к двери, прислушиваясь, не подстерегает ли её мерзкий слуга. Поправляя платье, будто только сейчас надела его, Миледи вышла во двор. Будучи абсолютно уверенной, что подозрительный Кларк наблюдает за ней, откуда-то из укрытия, девушка, обернувшись на пороге, произнесла:

– О, проказник, не провожай меня, я спешу, но непременно загляну к тебе на днях.

Затворив за собой дверь, Миледи, намереваясь продемонстрировать, незримому наблюдателю, спокойствие и неспешность, вызванную, прежде всего удовлетворенностью, проследовала к калитке. Оказавшись за оградой, отделявшей её от взора Кларка, она крикнула, притаившемуся за кустом де База:

– «Скорее шевалье, бежим к экипажу!»

1 Та́натос – в греческой мифологии олицетворение смерти. Танатос обладает железным сердцем и ненавистен Богам. Он – единственный из Богов, не любящий даров.

ГЛАВА 4 (98) «Верный слуга, но чей?»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ. ДВОРЕЦ ЛУВР.

Прохладным летним вечером, когда марево над Сеной, превратившись в туман, встало полупрозрачной пеленой и, смешавшись с сумерками, растворило в своих невесомых клубах набережные Сите, оставив на обозрение зевакам лишь ажурные шпили церквей, протыкающих серое небо, в Лютневом кабинете Лувра, королева-мать вела горячий спор со своим насколько давним, настолько переменчивым приверженцем – герцогом д'Эперноном, шептавшим ей в ухо.