Николай Васин - Стремительные атаки

Пожал и Саше, кудрявому, рыжему мальчику с блестящими игривыми глазами.

– Какая-то космическая сила исходила из его руки, я как будто получил какой-то заряд энергии, – делился впечатлением с деревенскими друзьями Саша Карпов.

– Насмотрелся у него дома: и чего только нет в его рабочих кабинетах! Модели дирижаблей и других летательных аппаратов самые разнообразные – и металлические и проволочные, электрофорная машина. Сам Константин Эдуардович рукодельник, сделал слесарный станок, столярный верстак. А инструментов, приборов всяких сколько! Я даже с его разрешения потрогал некоторые руками, приложил к уху слуховую трубу! И посмотрел в подзорную. Полистал книги. Теперь не терпится их прочитать. Хочу сделать планер настоящий, не бумажный, дирижабль, ракету и взлететь в небо, к звездам. Хочу летать!

До встречи с К.Э. Циолковским он мастерил из бумаги бумажные самолетики, прилеплял на воздушного змея. А затем запускал змея на нитке вверх над филеневскими огородами, и любовался, как с него срывались и разлетались как птицы в разные стороны бумажные самолетики. Но теперь он мастерил модели планеров и самолетов по чертежам из книги. Пусть, неумело по началу, но настойчиво.

Всегда когда Циолковский приходил в школу, Саша старался попасться ему на глаза и обязательно поприветствовать, ему очень нравилось хоть на мгновение пообщаться с этим космическим человеком.

Вскоре Саше было известно о Константине Эдуардовиче Циолковском довольно многое – от школьных учителей, которые общались с ним, и охотно рассказывали о нем.

В день приезда дорого гостя в школу, обычно накануне какого-нибудь знаменательного праздника, как например, годовщина Великой Октябрьской революции, у главного входа здания становились дежурные из старшеклассников. Они смотрели в сторону площади Ленина. И стоило оттуда показаться Циолковскому на велосипеде, громко кричали: Едет!

Циолковский обожал велосипед.

– На улице Красноармейской уже! – спешно бежали дежурные по лестнице наверх доложить директору и учителям.

В просторном зале второго этажа сплошной стеной празднично одетые школьники, затаив дыхание, стояли вдоль узкого коридора для прохода к сцене. Быстрой легкой походкой К.Э. Циолковский – высокий, плечистый, почти не сутулый с белой бородкой , раскланиваясь и приветствуя присутствующих, проходил на сцену.

Приставив к левому уху, собранную в трубку ладонь, сидя в президиуме внимательно слушал.

Так было и на 14-ю годовщину Великой Октябрьской революции в зале школы. Зал затих, когда директор предоставил слово К.Э. Циолковскому. Ученый встал, решительным взглядом осмотрел притихший зал, задумался и обратился:

– Учитель, не падает духом, – сказал тогда Циолковский.

– Жизнь и наука – такие прекрасные вещи! Сколько пользы людям и Родине может принести честный, грамотный, начитанный человек! Пусть ваш путь будет скромным, труд честным, дело любимым!

Эти слова Саше Карпову запали в душу.

В 1932 году, в связи с 75- литием и 50 –литием научной деятельности, К.Э. Циолковский был награжден орденом Трудового Красного Знамени. 27 ноября награду ему вручил в Москве Михаил Иванович Калинин.

Со всеми учениками школы, названной (впоследствии 9-ой железнодорожной имени К.Э. Циолковского), вместе с учителями еще затемно пришел он на вокзал встречать приходящий на рассвете поезд из Москвы, на котором приезжал орденоносец.

Поезд подходил медленно, торжественно гудел. И наконец, остановился. В тамбуре вагона показался Константин Эдуардович. И Саша вместе со всеми кричал:

– Поздравляем с орденом, Константин Эдуардович! Вы теперь наш орденоносец!

Был Саша и в клубе А.А. Андреева на митинге по случаю награждения юбиляра орденом Трудового Красного Знамени.

А уже 20 сентября 1935 году, стоя в толпе около здания управления Западных дорог, он встречал, как и весь народ Калуги, траурный грузовик, с гробом тела К.Э. Циолковского. Соединенные оркестры играли марш. Беспрерывно исполнялись траурные мелодии, и он не мог остановить свои слезы.

Гроб внесли в зал и установили на постамент.

…Пятнадцать тысяч прошло у гроба великого ученого вечером 20 сентября,[1] 1 1 [ 1] «Место погребения – Загородный сад». (Загородный сад переименован в парк Циолковского К.Э., после похорон К.Э. Циолковского) Газета «Коммуна», 21 сентября 1935 г. Калуга. в их числе был и Александр.

21 сентября в 16 час он присутствовал и при выносе тела. [1]