А Тихон от губ ее оторваться не может:
– Да нет, калинники играют.
Калинниками называли в деревне мелкую молнию без дождя, которую еле видно на горизонте. И сидели они так до «настоящей» грозы. Только ливень и заставлял их мигом убегать с берега синего озера. Мокрые, но счастливые, бегут они, взявшись за руки до дома Первушиных. Забегут под крышку высоких ворот, обнимутся и пережидают грозу. Мокрые от дождя, теплые, молодые тела жались друг к другу, пытаясь согреться. В унисон бились их сердца, и казалось, что дороже и роднее нет никого на свете.
Так и гуляли они все лето. И счастья их было не передать. Уже и листья желтые полетели, а влюбленные сердца все объяснялись в любви друг другу. И неважно им было: лето, осень или зима. Самое главное только – быть вместе навсегда, на всю жизнь.
О свадьбе Тихон заговорил зимой, в лютую стужу. Видимо, замерз да так крепко обнял Наталью, что у нее дух перехватило.
– Давай, Наталья, свадьбу весной сыграем, после пасхи?! – взволнованно предложил Тихон.
– Ой, быстрый какой! Мамаша с тятей три года женихались. Стыдно, рано мне еще, – отвечала девушка.
А Тихон ее целует. Наталье все время казалось, что пахнет он так сладко – не то молоком, не то пряниками медовыми. Очень знакомый запах. В детстве она испытывала такие же минуты счастья и радости, когда отец из города возвращался, привозил пряники медовые. От запаха пряников у Натальи кружилась голова, и каким же счастьем было кушать эти пряники с парным молоком! Этот запах остался в памяти на всю жизнь, и только он приносил ощущение радости и счастья, силы от рук отца, когда он обнимал ее после поездки из города.
Тихон прямо-таки расцвел за этот год, если можно так про мужика сказать. Высокий стал, коренастый, плечи не обнять, волос светлый, глаза серые, а брови густые-густые, хоть косы заплетай. Главное, румянец на щеках. Румянец никогда не исчезал с его упругих щек. Улыбка его обаятельная завораживала всех. Он напоминал нежного богатыря. В его объятиях Наталья чувствовала себя слабой, но абсолютно защищенной.
Влюбилась Наталья в Тихона – да так, что ночами спать перестала. Все запах его вспоминала да плюшевку свою нюхала. «Тихоном пахнет! Не то молоком, не то пряниками медовыми…» – вдыхая запах своей одежды, думала Наталья.
Родители Тихона Андрей и Федосья Первушины пришли свататься к Вепревым по весне. Вепревы их уже ждали, понимая, что дело идет к свадьбе. Наталья Первушиным нравилась, поэтому выбор невесты для их сына был очевиден.
В начале лета Тихон и Наталья обвенчались в небольшой сельской церквушке из красного кирпича. Внутри храма было очень уютно, словно в деревенской избе. На полу лежали самотканые половики, коврики. Иконы размещались на стенах, на вышитых полотенцах ручной работы, ширинках – так их называли в народе из-за того, что края полотенец располагались по разные стороны. Весь храм был в венчальном убранстве: цветы, иконы, свечи, старенький иконостас светился от лучей яркого солнца, которые проникали в полукруглые своды окон. Пахло воском. Запах свечей обволакивал нежный аромат белых цветов – лилий и ромашек. Людей было много. Жители пришли посмотреть на самую красивую пару села. Кто любовался, кто завидовал, а кто плакал от счастья. С детства знали Тихона и Наталью, да и дружно люди жили на селе до войны, как одна семья, горе и радости делили вместе, словно близкие и родные люди. Женщины нарядились в яркие платья, платки повязали. Мужики рубахи вышитые надели. Одним словом – праздник на деревне, всеобщая радость.
Тихон и Наталья словно два голубя стояли перед алтарем – чистые, светлые, любящие и такие счастливые. Отец Алексий был уже старым, но сохранил громкий пронзительный голос. Он начал петь молитву. Молодые сжали в руках венчальные свечи. Богобоязненные глаза их были опущены, будто стыдились чего. Солнечные лучи проникали сквозь окна, словно через мишень, и точно устремлялись к образу Иисуса Христа. Тонкие пальцы Натальи держали кружевную свечу. Легкая дрожь охватила все ее тело. Тихон, чувствуя волнение любимой, тихо, не поворачивая головы, прошептал:
– Не трясись, Господь с нами!
Над головами молодых появились венцы. Все замерли как по указке. Слышен был лишь еле различимый голос отца Алексия, погруженного в молитвы. Нежные и теплые чувства охватывали молодых. Им казалось, что ничего подобного они никогда не ощущали. Душа испытывала все чувства одновременно: трепет, волнение, в то же время легкость, радость и удивительное чувство причастности к Богу.
Читать дальше