Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

Плотину и дорогу начали строить руками советских военных спецов, летом семьдесят второго, аккурат за год до рождения Яса. Плотина защищала Алма-Ату от селевых паводков, но не таков был Кунаев, чтобы ограничиться одной только защитой, не привнеся в нее красоты. Так на тысяче семистах метров над уровнем моря и появился каток, ставший впоследствии визитной карточкой Алма-Аты. Вид гигантской плотины, прикрывавшей с юга хрупкую с этой высоты Алма-Ату дополнял фантастический овал современного катка у ее подножия. С этого времени горы Алатау уже не угрожали городу своими огромными каменными замками, плотина обезоружила их, оставив при этом городу всю их красоту. Она полностью перекрыла огромное ущелье и получилась такой массивной, что с ее высоты тысячи тонн бетона и гранита катка «Медео», способного вместить в себя более десяти тысяч гостей, казались детской игрушкой размером с блюдечко.

Так что ко времени рождения Яса Бог (в советской терминологии – природа) совместно с Кунаевым, Брежневым и советскими архитекторами и строителями приготовили алма-атинцам достойный подарок: обвивающая каток справа и слева дорога устремлялась по обеим сторонам ущелья к плотине, открывая умопомрачительные виды на «Медео» в обрамлении тянь-шанских елей вблизи и город-яблоневый сад в низине. А в самом верху, под облаками, парили грозные ледяные скалы. От такой панорамы у каждого, впервые попавшего на плотину расширялись зрачки и учащалось дыхание. Но и на гребне плотины дорога, достойная украшать и владения горных эльфов, не заканчивалась: она, петляя серпантином по склону, взбиралась еще выше, к горнолыжной базе «Чимбулак». Тут она тоже не заканчивалась, а уже в виде канатной дороги карабкалась еще выше, до Талгарского перевала, за которым, если спуститься по южным склонам Алатау, лежала еще одна жемчужина этих мест – горное соленое озеро Иссык-Куль. Отныне в любое время года, и в солнечные дни, и в ненастье, плотина, дорога и каток вызывали у жителей города и гостей столицы Казахстана изумление и восторг.

Было одно чрезвычайно интересное событие, напрямую связанное с этой стройкой. В тысяча девятьсот семьдесят третьем году, на следующий год после окончания строительства, в тот самый год, когда Яс появился на свет, в июле с вершин Алатау в ущелье «Медео» сошел невиданной мощи сель. Тысячи алма-атинцев круглосуточно занимались тогда ремонтно-спасательными работами и ликвидацией последствий стихии под предводительством вездесущего Кунаева. Димаш Ахмедович дневал и ночевал на плотине вместе со строителями и врачами, и последствия селя были ликвидированы в течение считанных дней, а плотину сделали выше еще на несколько метров. Сель хоть и оставил после себя боль и горечь нескольких людских потерь, но зато показал главное: плотина выдерживает любой натиск, Алма-Ата может спать спокойно, ее ангел-хранитель стройку принял. Так что главный подарок для многих родившихся в Алма-Ате в тот год, и для Яса в том числе был полностью готов как раз в середине осени семьдесят третьего. А в ноябре появился на свет Яс.

Он родился без приключений и какого-либо риска для себя и своей мамы, чья беременность тоже была безмятежной в течение всего периода. В советском родильном доме, под яркой лампой, напоминающей летающую тарелку пришельцев, на казенной чистой кушетке, надежно схваченный руками полностью асептичной акушерки в сероватом от частых стерилизаций халате. Наверное, в тот момент шел дождь, хотя, конечно, таких подробностей своего рождения Яс помнить не мог.

«Жаль, что сознание не зарождается в момент оплодотворения», – подумал Яс. Он поправил бумагу на папиросе, делая «пяточку». Мир вокруг уже стал излишне выпуклым и многослойно-экстатичным, как это всегда у него случалось от марихуаны. «Насколько было бы интересней и целостнее, никуда не торопясь, помнить, как ты в перерывах между сном сначала наслаждаешься абсолютным покоем в темном океане материнской матки. В спокойной обстановке в течение девяти месяцев впитывать материнские эмоции, слова, мысли. А это кто там гулко бубнит снаружи? Э, да это же папочка. Дай-ка, я пну его ножкой. Потешу папашу. А вот – мама съела апельсин. Двое нас, а он – один. Чистый дзен», – Яс глубоко затянулся и задержал выдох, позволяя альвеолам внутри максимально впитать каннабиол.

Пару месяцев назад от него в очередной раз ушла вторая, безумно любимая им с самого первого момента их знакомства жена. Теперь, по всей видимости (хоть Яс ни за что не признался бы себе в этом), дело шло к разводу, и он, чтобы окончательно не утонуть в своем, уже ставшим одним сплошным обломком кораблекрушения, семейном суденышке, позволял себе иногда «дунуть», даже не утруждаясь особо поиском компании. Просто выходил из квартиры в морозный январский двор в центре Алма-Аты, с загодя забитой «Беломориной», и обволакивал свой мозг жирным конопляным дымом, благо этого добра в родном городе всегда было в избытке, нужно было только знать места.